Пришлось перемещать Кирилла под другую, не менее огромную
осину. Пока не облюбованную всякими ползучими тварями.
– Тут их нет. Ну, я побежала. А то все вкусное
расхватают.
Поцеловала его в макушку. Потом спохватилась и чмокнула в
нос.
Пройдя всего пару шагов, я решила отдать ему свою куртку и
вернулась:
– А то замерзнешь.
Потом вспомнила, что снова могу заблудиться, и вынула из
кармана куртки остатки туалетной бумаги.
– Теперь точно ухожу.
И пошла. Отрывая по куску от тощего рулона. Белые клочки
были так хорошо видны даже в сумерки. Даже мокрые, они помогут мне вернуться к
Кириллу.
Я считала шаги. Потом сбилась со счета. И скоро вышла на
дорогу. Настоящую. С асфальтом, и даже столбик километровый был. При ближайшем
рассмотрении оказалось, что асфальт состоит преимущественно из ям и колдобин.
Но меня это не обескуражило. Оставалась дождаться первой машины.
Минуты тянулись мучительно долго. Темнота сгущалась. Скоро я
перестала видеть деревья по ту сторону дороги. От дождя и усталости начался
озноб.
Только теперь я по‑настоящему поняла, как устала.
Звуки мотора мерещились постоянно. Я путала их с шумом ветра, который шевелил
листву.
А потом из‑за поворота, который оказался ужасающе
рядом, из темноты мне в лицо врезался свет фар. Ослепив меня моментально. Я
бросилась на дорогу, размахивая руками.
* * *
Он врезался в меня левым углом железной морды. Я сразу
престала понимать, есть ли у меня ноги. Когда я летела, они болтались как не
мои. Руки были целы. И я машинально вцепилась ими в живот. Опасаясь, что кишки
вывалятся наружу. Рукам было мокро. Промелькнула мысль – хорошо, что на мне
кофта плотная и я наверняка не знаю, лопнула ли кожа. Казалось страшнее всего
дотронуться рукой до склизлых болтающихся кишок. Потом голова ударилась обо что‑то
твердое. Наверное, на секунду сознание потеряло меня. Потому что очнулась я,
уже падая вниз. Снова ударилась. Об асфальт. Хрустнуло плечо, потом ребра, и
стало так больно, что слезы брызнули из глаз. И все это время я крепко
прижимала руки к животу. Надеясь из последних сил, что мои внутренности не
выплеснуло наружу. Понимая, что моя шея как‑то неестественно вывернута, я
успела посмотреть на ноги. Вроде как не оторвались.
А потом умерла.
* * *
Тем временем кто‑то что‑то делал, ну и насрать
на них три кучи. Особенно на Дочечку.
А Кирилл прождал несколько часов и, понимая, что случилось
что‑то непоправимое, попытался ползти в направлении ухода Стаси. У него
плохо получалось. Было больно и неудобно. Хотелось оторвать сломанную ногу. Но
когда он заметил первый клочок бумаги, то решительно двинулся вперед. Опираясь
на палку и хватаясь за мокрые стволы деревьев.
Какая она молодчина. Теперь мы ни за что не потеряем друг
друга. Он усмехнулся. Кто‑то из сказки сыпал зерна, а нас спасет
туалетная бумага. Время от клочка до клочка становилось все длиннее.
Он заметно устал. Он буквально обессилел. Лежал, глядя на
небо сквозь ветки деревьев, и успокаивал себя, что Стася наверняка ждет помощи
на дороге. Просто эти гады не остановились. Он точно слышал звук машины. Стася
умница, абы кого останавливать не станет. Наверное, попробует затормозить
дальнобойщика. Они классные. Никогда не откажут в помощи.
Потом он снова пошел. Точнее, прыгал от дерева к дереву,
хватаясь за них обеими руками. Палка осталась валяться. Она уже не нужна. Еще
чуть‑чуть, и лес кончится.
Потом ему стало плохо. Он пожевал еловых иголок. Тошнота
прошла, но не совсем.
Он во второй раз услышал звук проезжающей машины. И понял,
что дорога совсем рядом. Вот белеет еще один обрывок бумаги. Прицеплен на коре сосны.
Стася не может быть далеко. Она где‑то здесь. Просто темно, и он ее пока
не видит.
Он попробовал закричать, позвать ее. Но голоса не было.
Пришлось снова отпить глоток.
Так всю воду выжру, а она тоже пить хочет.
Позвал: «Стася!»
Визг тормозов. Буквально в десятке шагов остановилась
машина. «Стася!»
Почему она меня не слышит? Ведь это она тормознула эту
машину.
Начался кустарник, на который не опереться. Пришлось ползти.
Потом кусты кончились. Началось открытое место. Песчаная обочина. В темноте
фары машин. Трех или четырех. Какие‑то люди размахивают руками. Истерично
галдят в мобильники.
– Смотрите, пацан какой‑то. Парень, ты откуда?
– Да помогите же ему! – закричала какая‑то
насмерть испуганная женщина.
