На обратном пути Скарлетт была молчалива. Она думала о том,
что видела в домах, которые посетила, и невольно возвращалась мыслями к тем
временам, когда край этот процветал и в каждом доме было полно гостей, полно
черных слуг и полно денег, а на усердно обработанных полях величаво взрастал
хлопок.
«Еще через год все эти поля покроются молодой сосновой
порослью, — подумала она, глядя на обступивший поля со всех сторон лес, и
по телу у нее пробежала дрожь. — Без негров мы едва-едва сумеем свести
концы с концами. Никто не сможет обработать большую плантацию без негров, и
много земли останется невозделанной, и скоро на месте полей снова подымутся
леса. Никто не сможет посеять много хлопка, и как же мы будем тогда жить? Какая
участь ждет всех плантаторов? Городские жители как-нибудь устроят свою жизнь.
Они всегда находили пути. А плантаторы будут отброшены на сто лет назад, к
временам первых пионеров, бревенчатых хижин, крошечных клочков обработанной
земли и жизни на грани вымирания».
«Нет, — подумала она мрачно. — Не бывать такому с
Тарой. Скорее я сама впрягусь в плуг. Вся округа, весь штат может, если им это
нравится, зарастать лесами, но в Таре я этого не допущу. Я не стану
разбазаривать последние деньги на могильные плиты и тратить время на вздохи по
проигранной войне. Мы как-нибудь выкрутимся. Я знаю, что мы бы все выкрутились,
если бы мужчин не перебили на войне. Потеря негров — это еще не самое худшее из
зол. Ужасна потеря мужчин, молодых мужчин. — Она снова подумала о четырех
братьях Тарлтонах, о Джо Фонтейне, о Рейфорде Калверте, о братьях Манро и о
всех прочих юношах из. Фейетвилла и Джонсборо, чьи имена читала в списках
раненых и убитых. — Мы бы как-нибудь справились, если бы уцелело
достаточно мужчин, но…» Новая мысль поразила ее: а что, если она захочет снова
выйти замуж? Конечно, ей это ни к чему. Одного раза вполне достаточно. К тому
же единственный человек, за которого она могла бы Пожелать выйти замуж, уже
женат и неизвестно, жив ли. Но что, если ей все-таки захочется выйти замуж? Кто
же теперь остался? Кто мог бы жениться на ней? Мысль эта потрясла ее.
— Мелли, — сказала она, — какая же участь
ждет теперь наших женщин-южанок?
— Что ты имеешь в виду?
— То, что я сказала. Что с ними будет? Им же теперь не
за кого выйти замуж. Понимаешь, Мелли, после того как всех мужчин перебили,
тысячи женщин в Южных штатах обречены будут умереть старыми девами.
— И бездетными, — добавила Мелани: ей эта сторона
вопроса казалась наиболее существенной.
По-видимому, такая мысль уже не раз приходила в голову
Сьюлин, сидевшей в глубине повозки, потому что она вдруг расплакалась. Сьюлин
не получала вестей от Франка Кеннеди с самого рождества и не знала — плохая ли
работа почты тому виной или непостоянство ее возлюбленного, который лишь играл
ее чувствами и уже забыл о ней. А может быть, он погиб в последние дни войны,
что было бы, конечно, все же предпочтительнее, чем оказаться брошенной.
Погибший возлюбленный придает хотя бы некий ореол значительности своей
безутешной невесте — вроде того, какой окружает теперь Кэррин и Индию
Уилкс, — в то время как на долю брошенной не достается ничего.
— О, бога ради, перестань! — воскликнула Скарлетт.
— Да, тебе легко говорить! — всхлипывала
Сьюлин. — Ты была замужем, у тебя ребенок, все знают, что был кто-то, кто
тебя любил. А каково мне? И у тебя еще хватает низости бросать мне в лицо, что
я старая дева, хотя ты понимаешь, что это не моя вина! По-моему, это гадко!
— Ну, замолчи! Ты знаешь, я терпеть не могу тех, кто
вечно хнычет. Ты прекрасно понимаешь, что наш старина Джо-Рыжие-Бакенбарды цел
и невредим и скоро вернется и женится на тебе. Он достаточно для этого глуп.
Другое дело, что я бы лично предпочла остаться старой девой, чем получить
такого мужа.
Какое-то время в глубине повозки царило молчание. Кэррин с
рассеянным видом утешала сестру, машинально поглаживая ее руку: мыслями она
была далеко — на лесной тропе, по которой три года назад скакала верхом с
Брентом Тарлтоном, — и в глазах ее появился странный экзальтированный
блеск.
— Ах, — грустно вздохнула Мелани, — не могу
себе представить Юг без наших прекрасных юношей! А как бы он расцвел, будь они
живы! Мы должны быть мужественными, энергичными и умными, как они, Скарлетт.
Все мы, у кого есть сыновья, должны вырастить их достойными занять место
ушедших, вырастить их такими же храбрыми, как те.
— Таких, как они, уже не будет никогда, — тихо
сказала Кэррин. — Никто не может их заменить.
И весь остаток пути они больше не разговаривали.
Как-то, несколькими днями позже, Кэтлин Калверт на закате
солнца приехала в Тару. Приехала она, сидя верхом в дамском седле на муле —
такой жалкой, хромоногой, вислоухой твари Скарлетт отродясь еще не
видала, — да и сама Кэтлин — в платье из вылинявшей полосатой бумажной
ткани, которая раньше шла только на одежду для слуг, в шляпе, завязанной под
подбородком обрывком шпагата, — являла почти столь же жалкое зрелище. Она
подъехала к дому, но не спешилась, и Скарлетт с Мелани, стоявшие на крыльце,
любуясь закатом, спустились по ступенькам ей навстречу. Кэтлин была так же
бледна, как и Кэйд в тот день, когда Скарлетт заезжала их проведать, —
бледное, суровое лицо ее казалось застывшим, как фарфоровая маска, словно она
дала обет молчания и боялась хоть единым словом его нарушить. Но сидела она на
своем муле очень прямо и голову держала высоко.
Скарлетт внезапно вспомнился прием у Уилксов и как они с
Кэтлин перешептывались по поводу Ретта Батлера. Как свежа и хороша была в тот
день Кэтлин в пене голубого органди с душистыми розами у пояса, в маленьких
черных бархатных туфельках, зашнурованных крест-накрест вокруг стройных
лодыжек. Ничто не напоминало прежде грациозной девочки в этой застывшей фигуре,
каменно восседавшей на муле.
— Нет, заходить я не буду, спасибо, — сказала
она. — Я заехала только сообщить вам, что выхожу замуж.
— Как?
— За кого же?
— Кэти, какая великолепная новость!
— Когда же свадьба?
— Завтра, — сказала Кэтлин, и что-то в ее голосе
смело радостные улыбки с их лиц. — Я приехала сообщить вам, что венчаюсь
завтра в Джонсборо.., и никого из вас не приглашаю на свадьбу.
Они проглотили это сообщение молча, озадаченно глядя на
Кэтлин. Наконец Мелани заговорила:
— Это кто-нибудь, кого мы знаем, моя дорогая?
— Да, — ответила Кэтлин. — Это мистер Хилтон.
— Мистер Хилтон?
— Да, мистер Хилтон, наш управляющий.
Скарлетт едва не вскрикнула: «Ой!», но Кэтлин, упершись
взглядом в Мелани, внезапно произнесла негромко, с неистовым отчаянием в
голосе:
