А Скарлетт и не думала тревожиться, и рука Мелани, нежно
трепавшая ее волосы, вызвала лишь раздражение. Ей хотелось тряхнуть головой и
воскликнуть: «А, чепуха!» У нее и сейчас еще огонь пробегал по жилам, стоило ей
вспомнить, как вчера на балу и раненые из госпиталя, и другие военные — из
войск внутреннего охранения и милиции — оспаривали друг у друга право на танец
с нею. И уж меньше всего на свете жаждала она иметь защитника в лице Мелани.
Весьма вам признательна, но она и сама отлично может постоять за себя, а если
старые мегеры начнут шипеть, ну и пускай себе шипят на здоровье, нужны они ей
очень! На свете слишком много молодых симпатичных военных, чтобы еще
тревожиться из-за старых мегер.
Тетушка Питтипэт, слушая ласковые увещевания Мелани,
вытирала платочком глаза, и тут появилась Присси с объемистым конвертом в
руках.
— Это вам, мисс Мелани. Маленький негритенок принес.
— Мне? — удивилась Мелли, вскрывая конверт.
Скарлетт продолжала уплетать вафли, не обращая внимания на происходящее, и
вдруг услышала, как Мелани громко расплакалась; подняв глаза, она увидела, что
тетушка Питти судорожно прижала руки к груди.
— Эшли убит! — взвизгнула она, и руки ее
безжизненно повисли, а голова запрокинулась.
— О боже! — вскричала Скарлетт, чувствуя, как
кровь отхлынула у нее от сердца.
— Нет! Нет! — воскликнула Мелани. — Скорее!
Скарлетт, дай ей нюхательные соли! Успокойтесь, успокойтесь, дорогая! Вам
лучше? Дышите глубже. Это вовсе не от Эшли. Простите, что я вас так напугала. Я
заплакала просто от радости. — И она поднесла к губам какой-то предмет,
который был зажат у нее в руке. — О, я так счастлива! — И она снова
расплакалась.
Что-то блеснуло у нее в пальцах, и Скарлетт увидела
массивное золотое кольцо.
— Прочти, — сказала Мелани, указывая на выпавшее у
нее из рук письмо. — О, как он мил, как добр!
Скарлетт, озадаченная, подняла с полу небольшой листок
бумаги и прочла то, что было написано на нем твердым решительным почерком:
«Если Конфедерации нужна кровь мужчин, то ей пока еще не нужно, чтобы женщины с
кровью отрывали от сердца драгоценные для них реликвии. Примите, дорогая миссис
Уилкс, этот знак преклонения перед Вашим мужеством и не считайте Вашу жертву
бесплодной, ибо за выкуп кольца уплачена сумма, Десятикратно превышающая его
стоимость. Капитан Ретт Батлер».
Мелани с нежностью смотрела на кольцо, снова надетое на
палец.
— Видите, я же говорила вам, что он джентльмен! —
сказала Мелани, повернувшись к тетушке Питти и сияя улыбкой, хотя слезы еще
струились по ее щекам. — Только человек тонкого воспитания и очень чуткий
мог понять, как тяжело мне было расстаться… Но я пошлю им мою золотую цепочку
взамен. Тетя Питти, вы непременно должны написать капитану Батлеру и пригласить
его отобедать с нами в воскресенье, чтобы я могла лично выразить ему
благодарность.
И ни тетушке, ни племяннице — в таком они были волнении — не
пришло на ум, что капитан Батлер не почел нужным возвратить и Скарлетт ее
кольцо. Но Скарлетт подумала об этом и была раздосадована. Она-то понимала, что
вовсе не душевная тонкость побудила капитана Батлера совершить этот галантный
поступок. Он хотел иметь доступ в дом тетушки Питтипэт и нашел безошибочный
способ получить приглашение.
«Я была крайне обескуражена, узнав о том, что ты себе
недавно позволила», — писала Эллин, и Скарлетт, читая за столом ее письмо,
нахмурилась. Да, дурные вести и в самом деле долетают быстро. В Чарльстоне и в
Саванне ей не раз приходилось слышать, что нигде так не любят сплетничать и
совать нос в чужие дела, как в Атланте, и теперь ей пришлось в этом убедиться.
Благотворительный базар состоялся в понедельник вечером, а сегодня был четверг.
Кто же из этих старых ведьм взял на себя труд оповестить Эллин? В первое
мгновение она заподозрила тетушку Питтипэт, но тут же отбросила эту мысль.
Тетушка Питтипэт сама тряслась от страха, как бы ей не пришлось отвечать за
вызывающее поведение Скарлетт, и отнюдь не в ее интересах было доводить до
сведения Эллин, как плохо она справилась со своей ролью дуэньи. Вероятно, это
дело рук миссис Мерриуэзер.
«Мне трудно поверить, что ты могла настолько забыть приличия
и проявить такое отсутствие воспитания. Я готова поглядеть сквозь пальцы на
твое появление в обществе до истечения срока траура, понимая, что это было
продиктовано горячим желанием внести свою лепту в дело помощи госпиталю. Но
танцевать, да еще с таким человеком, как капитан Батлер! Я уже много слышала о
нем (да и кто о нем не наслышан?), и всего лишь на прошлой неделе Полин писала
мне, что этот господин пользуется очень дурной славой, и в Чарльстоне от него отвернулись
все, даже его семья, — все, за исключением, разумеется, его убитой горем
матери. Это глубоко безнравственный человек, он способен воспользоваться твоей
невинностью, твоей молодостью, чтобы погубить тебя, опорочить в глазах общества
и тебя, и твою семью. Как могла мисс Питтипэт так пренебречь своим долгом по
отношению к тебе?» Скарлетт посмотрела на тетю Питтипэт, сидевшую напротив нее
за столом. Старая дама узнала почерк Эллин и уже надула пухлые губки, как
ребенок, испугавшийся нахлобучки и готовый предотвратить ее потоком слез.
«Я прихожу в отчаяние при мысли о том, что ты могла так
скоро забыть все правила хорошего воспитания. Я хотела немедленно отозвать тебя
домой, но оставила это на усмотрение твоего отца. В пятницу он приедет в
Атланту, чтобы объясниться с капитаном Батлером и забрать тебя домой. Боюсь, он
будет с тобой суров, невзирая на мои мольбы. Я же уповаю на то, что причиной
твоего нескромного поведения является просто молодость и легкомыслие. Я столь
же горячо, как все, готова послужить нашему Правому Делу и хочу, чтобы мои
дочери разделяли эти чувства, но позорить…» Дальше было написано еще много — и
все в таком же духе, — но Скарлетт не прочитала письма до конца. Впервые в
жизни она испугалась не на шутку. Всю ее беззаботность и удаль как ветром сдула
Она чувствовала себя словно провинившийся ребенок — совсем как в десять лет,
когда как-то раз за столом запустила в Сьюлин печеньем. Впервые она слышала
столь резкие укоры из уст своей всегда такой мягкой матери. Да еще приедет отец
и потребует объяснения у капитана Батлера. Она поняла, что каша заварилась
нешуточная. Джералд, видно, рассвирепел, и на сей раз впервые ей не удастся
избежать наказания, забравшись к нему на колени, ласкаясь и дерзя.
— Я… я надеюсь, не плохие новости? — с дрожью в
голосе вопросила тетушка Питтипэт.
— Папа приезжает завтра, чтобы задать мне хорошую
трепку, — мрачно объявила Скарлетт.
— Присси, подай мне нюхательные соли, —
пролепетала тетушка Питтипэт, отодвигая от себя тарелку и отодвигаясь от
стола. — Мне… мне дурно.
— Да они же у вас в кармашке, — сказала Присси,
стоя за стулом Скарлетт и упоенно предвкушая крупный семейный скандал. Когда
мистер Джералд разбушуется, тут есть на что посмотреть, лишь бы, конечно, ее
бедная курчавая голова не подвернулась ему под горячую руку. Тетушка Питтииэт
порылась в складках юбки и поднесла флакончик к носу.
