— Только не на стол! — простонала Клара, спасая игрушку от лужицы разлитого молока.
Пиппа возмущенно завопила.
— Неужели ты хочешь испортить ее прежде, чем успеешь показать подружкам? — Стоя у стола, Клара строго посмотрела сверху вниз на голову дочери и, не удержавшись, чмокнула девочку в блестящую макушку. — Ну же, перестань дуться и ешь свой завтрак.
Она и сама на минутку присела, отпила кофе и откусила кусочек тоста, делая вид, что не замечает, как ее дочь, скрестив руки на груди, отказывается от еды, а Хьюго корчит девочке уморительные гримасы, пытаясь заставить ее улыбнуться.
Клара подняла глаза: оказывается, Пиппа решила не остаться в долгу. Она высунула язык и тоже состроила рожицу. Господи, да они один другого словно в зеркале отражают, когда вот так гримасничают, сидя за столом друг напротив друга! Те же жесты, те же небесно-голубые глаза, те же прямые черные волосы. Даже одинаковые ямочки на подбородке.
Она встала из-за стола, чувствуя на себе одобрительный взгляд Хьюго. Их глаза встретились, и она медленно улыбнулась ему.
— А тебе обязательно нужно быть сегодня в суде ни свет ни заря? — грустно спросил он.
— В девять утра и ни минутой позже, — ответила Клара, похлопывая его по руке. — Скоро приедет Триш. Пожалуйста, проследи за Пиппой и убедись, что она готова ехать в школу.
Пиппа издала протестующий вопль.
— Но я хочу, чтобы ты отвезла меня, мамочка!
— Мне бы тоже этого очень хотелось, однако я не могу, милая. — И она над головой дочери пустилась в объяснения, адресованные мужу, оправдываясь перед ним и в то же время отдавая себе отчет, что никакие оправдания не смогут удовлетворить Пиппу. — Ровно в десять состоится слушание первого дела. Подача искового заявления занимает считаные минуты, а что последует дальше, предугадывать не берусь. Зависит от того, как сложится день. Судья Найт, как известно, любит поговорить.
Хьюго поднял бровь:
— Питер Найт? Надеюсь, вы хорошо подготовились, миз
[1]
Паскаль.
Клара улыбнулась. Судью Найта недаром прозвали «Господин Учитель».
Пиппа принялась вертеться на стуле.
— Мамуля, я хочу поехать с тобой!
— Сегодня днем я встречаюсь со свидетелями-полицейскими. Попробуем предварительно отрепетировать их показания, — многозначительно произнесла Клара.
— О! — Хьюго быстро понял намек. — Готовишься к слушаниям…
— …которые состоятся в конце недели, — закончила она за него. Прижала руку к животу и глубоко вздохнула. При одном упоминании о деле Касаветтеса у нее начинало сосать под ложечкой.
Пиппа ненадолго перестала вертеться и вопросительно посмотрела на мать, потом на отца.
— Вы всегда говорите, что шептаться невежливо. А я думаю, невежливо разговаривать на секретном языке, — заметила она.
— Может, тебе сегодня и исполнилось девять лет, но все равно тебе еще слишком рано становиться чопорной, — сказала ей Клара.
— Никакая я не чопорная! — моментально отреагировала Пиппа, задетая непонятным словом. — Я просто хочу, чтобы сегодня ты отвезла меня в школу.
— А если меня заменит папа?
— Не хочу, чтобы папа. Хочу, чтобы ты.
— Но мама обязательно приедет на празднование, — вставил Хьюго.
— Обещаю. — И Клара торжественно перекрестила сердце, глянув в опечаленное лицо дочери. До чего же похожа на Хьюго! — За тобой заедет Триш, моя милая.
— Не хочу Триш. Ты никогда не отвозишь меня в школу!
— Это потому, что мне надо утром быть в том суде, где мое дело слушается ровно в девять тридцать, а для этого я должна…
Но Пиппа была не в настроении выслушивать оправдания.
— Мамы всех других девочек отвозят их в школу, а ты никогда! — завопила она. — Даже в мой день рождения!
— Но, милая, я могу отвезти тебя только к половине девятого. Тебе придется целых тридцать минут простоять на жутком холоде.
— А мне все равно! Я люблю холод! — Глаза Пиппы наполнились влагой, нижняя губа задрожала, и Клара была вынуждена ретироваться.
— Ну ладно, — кивнула она. — Ладно! Я отвезу тебя в школу. У тебя десять минут.
Немного озадаченная столь неожиданной капитуляцией, Пиппа, еще не до конца осознав, что победила, все-таки успела пустить слезу. Она быстро вскочила из-за стола.
— Только не вздумай приближаться ко мне с этими липкими руками! — предупредила Клара, спрятавшись от объятий дочери за спинкой стула. — Десять минут, и я хочу, чтобы ты почистила зубы и умылась, — чтобы все было опрятно, сверкало и сияло.
Пиппа, сразу перестав дуться, бросилась к двери. Ее удаляющиеся шаги загремели по коридору.
Клара обернулась и увидела, что Хьюго широко улыбается.
— Аргумент дрожащей нижней губы, — сказала она, слегка приподняв плечи. — Действует на меня безотказно.
Хьюго рассмеялся и распахнул руки. Клара скользнула в его объятия, села к нему на колени, впитывая в себя тепло его тела, крепкий аромат его одеколона.
— Так ты уладишь с Триш?
— Звонить ей уже поздно, я поговорю с ней, когда она приедет. Триш не рассердится.
Клара вздохнула. Триш понимает дочь лучше, чем удается родителям. Она заботилась о Пиппе с тех пор, как той исполнилось шесть месяцев, сначала как постоянная няня, а с недавнего времени — как приходящая. Клара порой ловила себя на явно недостойной мысли, что слегка завидует, а иногда даже и обижается на эту идиллию в их отношениях.
Она нехотя высвободилась из объятий мужа и начала складывать грязную посуду в посудомоечную машину.
— Оставь, я сам. — Хьюго встал и забрал у нее тарелки. — Вы ведь знаете, что неотразимы, не правда ли, адвокат Паскаль? — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы. Клара не была маленькой, но Хьюго с его ростом под два метра возвышался над ней как каланча. Она ответила на поцелуй, обвив руками шею мужа, и, скользнув ладонями вниз, к ягодицам, крепко прижала его к себе. Шаги Пиппы загрохотали вниз по лестнице, и они поспешно отпрянули друг от друга.
Клара извинительно улыбнулась:
— Работа зовет. — Она оторвала кусок бумажного полотенца и попробовала стереть с губ Хьюго отпечаток помады.
В кухню влетела Пиппа — волосы приглажены и зачесаны назад, на блейзере сверкают металлические значки с поздравительных открыток.
— Учти, ты не сможешь надеть это в школу, — предупредила ее Клара.
— А Аннабель Форрест надела, а у нее даже был не день рождения — ее день рождения в воскресенье, — и ей ничего не сказали.
