Макатиер кивнул в знак одобрения, но предостерег:
— Помните, мы не имеем никакого права пресекать попытки Паскаля разыскать жену. Он может и должен изучить и использовать все имеющиеся возможности.
— Но если это поставит ее под удар… — вставил Флетчер.
— …тогда мы вмешаемся. Но не раньше. — И Макатиер быстро продолжил: — Констебль Кормиш из службы охраны прав ребенка допросила Пиппу Паскаль, дочь жертвы. — И пояснил для новых участников следственной группы: — Девочка стала свидетельницей похищения. Докладывайте, констебль.
Поднялась Сара Кормиш. Лоусону показалось, что она нервничает. Нет, вряд ли, Сара — ветеран полицейских инструктажей и оперативок, она думающий и опытный офицер. Если бы ребенок что-нибудь нафантазировал, Сара живо поймала бы его на этом.
— Девочка все еще была сильно напугана, но дала довольно четкое описание фургона, — начала Сара. — Белый, довольно большой. Окна закрашены черной краской. Старый — на корпусе много ржавчины. Вероятно, в плохом состоянии — она сказала, что из выхлопной трубы шел дым.
— Это согласуется с данными, которыми мы располагаем, — сказал Лоусон.
— А номер она случайно не запомнила? — опять вмешался Флетчер.
Сара посмотрела на него как на придурка.
— Ей девять лет, Флетч. Она только что видела, как ее маму тащит по улице человек в маске. Не говоря уже о том, что девочка стояла сбоку от фургона.
— Похитителя Пиппа описала? — Макатиер вернул рассказ Сары в прежнее русло.
Сара повторила описание, сделанное девочкой, добавив:
— Она сказала, что от него странно пахло.
— Ничего более определенного? — спросил Макатиер.
— К сожалению, нет, сэр.
Сара не стала уточнять, что допрос длился более часа, с пятнадцатиминутным перерывом. Сначала дело шло очень медленно: Сара принялась расспрашивать Пиппу о событиях предыдущей недели, избегая говорить о происшествии, ходила вокруг да около, постепенно сужая круги, подбираясь к страшному событию — нападению на мать.
Несколько раз Саре приходилось отступать, перескакивать на более безопасные предметы, когда она ощущала, что ребенок вот-вот сломается. Через наушник Сара слышала все, что происходило по другую сторону зеркального стекла: мистер Паскаль не раз издавал возмущенные возгласы.
— Она раньше видела этот фургон? — спросили из глубины комнаты.
— Нет. Девочка, по ее словам, вообще не замечала ничего странного. Но она действительно подтвердила: маму что-то тревожило. — Улыбка изогнула уголок Сариного рта. — Сказала, что родители все время говорили на секретном языке.
Лоусон оглядел комнату. Все были сосредоточены, все размышляли, все — даже Флетчер — жаждали результатов. Он почувствовал всплеск волнения. Расследование крупного дела зависело от совместных действий группы, от того, удастся ли ей превратиться в команду. Кажется, это начало получаться.
В девять часов Лоусон заглянул в комнату подразделения ХОЛМС узнать последние новости. Сотрудники, закончив работу, потихоньку расходились по домам. В здании оставались только дежурные.
— Не возражаете, если я взгляну на план завтрашних действий? — спросил Лоусон.
— Милости прошу. — Сержант Тайрел осмотрелась по сторонам. — У меня есть копии, приготовленные для вас и Макатиера. — Она вручила Лоусону целую пачку компьютерных распечаток — штук тридцать, не меньше. — Надеюсь, к утру у вас появятся новые рабочие руки, потому что завтра, после квартирных опросов, будет такая же картина.
Лоусон взял стопку и заверил ее, что к утру у них будет достаточно сотрудников. Они вышли, Тайрел заперла дверь. Лоусон спустился в кабинет для совещаний и обнаружил там Бартона, который, кутаясь в пальто, сидел один-одинешенек в быстро выстывающем помещении. Бартон въедливо изучал материалы по делу, рассеянно потирая щетину на голове.
— Не знал, что ты работаешь ночами.
Бартон вздрогнул и поднял глаза.
— Иди домой, Фил, — посоветовал Лоусон. — Уложи своего парня спать.
Бартон глянул на часы:
— Слишком поздно, он уже спит.
— Хорошо, подоткни ему одеяло. Поцелуй его на ночь, а главное, поцелуй на ночь Фрэн.
Бартон только улыбнулся.
— Нам еще не раз придется работать по ночам, — предупредил Лоусон. — Это дело — крепкий орешек, нутром чую!
Бартон зевнул и выключил лампу:
— Понимаю, к чему ты клонишь, Стив. Слишком много вариантов. Слишком много людей, имевших мотив убрать ее с пути.
— Ты и мужа включаешь в этот список? — Бартон дольше других общался с Паскалем, и Лоусону было интересно узнать его мнение. Он никак не мог избавиться от чувства неловкости, которое ощутил утром в присутствии Паскаля.
Бартон обдумал вопрос:
— Трудно сказать. Но его страдания кажутся неподдельными.
— Хорошо. Если принять это на веру…
И снова рука Бартона поднялась к голове, скребя щетину.
— Похоже, Паскаль не может решить, восхищается он женой или презирает за то, что она делает. И его и в самом деле жутко бесит, что она взяла дело Касаветтеса. Он убежден: похищение организовал Касаветтес, а провернули его подручные.
— Он может чем-то подкрепить свою версию?
Бартон поднял бровь, и его губы изогнулись в иронической улыбке.
— По-моему, он считает, что это наша работа.
— И в этом он прав, — согласился Лоусон. — Необходимо допросить Касаветтеса, и скорее всего это нам удастся: босс попытается организовать встречу. Но для начала мы должны примириться с операцией «Снежный человек».
Бартон фыркнул:
— А я-то думал, мы на одной стороне.
Вернувшись домой, Лоусон обнаружил Мэри на диване в гостиной. Устроилась она уютно: рядом с ней на журнальном столике стояли бутылка красного вина и два бокала, один из которых был пуст. На коленях пристроен альбом для эскизов.
— Все работаешь? — спросил он, нагибаясь, чтобы поцеловать ее. От Мэри пахло ягодами и теплыми специями.
— Заказ от одной фирмы по уборке. Им нужна оригинальная эмблема, которая символизировала бы честность, дружелюбие, тщательность и прочие старомодные ценности. Словом, сущие пустяки — и не позднее следующей недели, если вас не затруднит.
Лоусон хлопнулся рядом с Мэри на диван, и она выпрямила ноги, положив ступни ему на бедра. Он налил себе вина в пустой бокал и пополнил ее.
— Скачай что-нибудь из компьютера, — предложил он.
— Я тралила нашу базу данных — ничего подходящего.
Лоусон сделал большой глоток вина:
— Так потребуй у них дополнительную плату.
Мэри подняла брови:
