— Вы не ответили на мой вопрос.
Мужчина в маске промолчал, видимо, оскорбленный ее тоном. Было бы разумнее сказать, как хорошо он о ней заботится, поблагодарить, что не дал ей умереть, оттащив от края бездны. А! К черту благоразумие!
— Предполагается, что я должна сказать «спасибо»? — с вызовом бросила она. — Так?
Он встал, стряхнул ладони и ушел.
Ты чертова идиотка, Клара! Ты только что упустила возможность пообщаться с ним как человек с человеком, а не как жертва с похитителем. Ты должна была использовать его участие и попытаться выжать из него как можно больше поблажек. Неужели тебе было так трудно сказать, какой он на самом деле добрый и заботливый человек? Клара знала, что должна делать и говорить — теорией она владела, — но это означало, что нужно льстить человеку, который держит ее в грязной холодной яме без пищи и достаточного количества воды. И ничего не могла с собой поделать: ненавидела его до дрожи и, будь у нее возможность, не раздумывая, убила бы его.
Снаружи донесся звук шагов. Он вошел, снова прикрыв дверь так, что была видна только тонкая полоска холодного света, присел перед ней на корточки, держа в руке термос.
— Ты закрываешь мне обогреватель, — мрачно сказала Клара.
С полминуты он смотрел на нее, и она с растущей тревогой задавалась вопросом: уйдет, забрав с собой термос, или оставит? Но даже сейчас гордая женщина не могла заставить себя быть с ним любезной, тем более извиниться. Похититель все же отодвинулся немного в сторону, и она снова почувствовала великолепный жар газового нагревателя.
Пока Клара, не мигая, смотрела на раскаленную красную решетку, купаясь в тепле, усиленном круглым рефлектором, он отвинтил крышку термоса и вылил в чашку горячую, одуряюще вкусно пахнущую жидкость. Живот Клары свело судорогой от аромата вареного цыпленка и овощей, и она не могла удержаться, чтобы с вожделением не посмотреть на чашку.
Мужчина поглядел на нее, и Клара отвела взгляд. Если это еще одна из его садистских игр, она не станет ему подыгрывать. Но ее пустой желудок просил еды; внутри крутило и булькало, несмотря на ее решение, а рот затопило слюной.
Он протянул ей чашку.
Клара обхватила ее ладонями; бульон был таким горячим, что у нее закололо пальцы. А запах! Нужно бы швырнуть чашку ему в лицо, но она этого не сделала, а поднесла к губам и осторожно отпила глоток.
— Я оставлю тебе термос, поешь когда захочешь.
Клара сделала еще глоток. Казалось, ее тюремщик действительно ждет благодарности.
— Спасибо.
Это должно было прозвучать саркастически, но вышло покорно и со смирением. Потрясенная, Клара почувствовала, как по ее щекам заструились слезы.
Он резко встал:
— Вы всегда слишком поспешно делали предположения, адвокат Паскаль. — Его голос был тверд, в нем слышалось презрение. — Это — только чашка супа. — Он выключил газ и забрал с собой замолчавший нагреватель.
Что его так оскорбило? Клара растерянно замигала ему вслед, с удивлением чувствуя, что задета его неприязненным отношением. Но почему он тогда принес еду, не дал замерзнуть до смерти? Потому что он решил меня отпустить!
От этой мысли она вдруг почувствовала головокружительно-пугающую легкость. Смеет ли она надеяться?
Сережка! — вдруг вспомнила Клара. Прежде чем бред и холод чуть не лишили ее рассудка, он взял ее сережку. Она коснулась мочки уха — должна была убедиться, что это произошло на самом деле, не было очередной галлюцинацией.
— Они должны были уже связаться с вами, — сказала Клара.
Похититель повернулся:
— Кто?
— Полиция, мой муж…
Он равнодушно смотрел на нее, и Клара задохнулась от вновь нахлынувшего раздражения: нужно по буквам произнести, чтобы до него дошло?
— Вы забрали сережку, — сдерживаясь, напомнила она. — Зачем еще она могла вам понадобиться?
Мужчина усмехнулся, растянув рот в пугающей пародии на клоунскую улыбку, наклонил голову набок:
— Это сувенир на память. Психологи-профайлеры называют это «трофей». Вот и все, адвокат Паскаль. Сережка, чтобы вспоминать о вас.
Она все еще не понимает, думал он, что дело не в деньгах, а в боли и страдании, эмоциональном и физическом. Она еще недостаточно страдала. Он хотел, чтобы ее муж ежеминутно задавался вопросом, жива она или нет? Чтобы Паскаль представлял, как руки другого мужчины прикасаются к его жене, трогают, причиняют ей боль, как ее используют, а затем выбрасывают за ненадобностью.
Я нужна ему живой, мысленно настаивала Клара, отказываясь слушать высказывания ее безжалостного рационального внутреннего голоса. Он дал мне пищу и тепло. Он мог позволить мне умереть, но не сделал этого.
Мужчина в маске поднялся на верхнюю ступеньку, обернулся и, как будто Клара высказала свои мысли вслух, сказал:
— У меня множество причин еще на какое-то время сохранить тебе жизнь.
Глава двадцать седьмая
Кабинет постепенно заполнялся народом: полицейские собирались на вечернее совещание. День выдался довольно теплым и солнечным, и, хотя команда была разочарована отсутствием видимых успехов в расследовании, после мрачной дождливой погоды предыдущих двух дней настрой у всех был довольно оптимистичным.
Янг держалась поближе к Рейнер, рассчитывая на защиту. Сэл о чем-то спорила с сержантом Тайрел — обе говорили тихо, но явно горячились.
— Я все-таки доведу дело до конца, — сказала Рейнер.
— Это бесполезно, Сэл, — возразила Доун. — Ты впустую теряешь время.
— Возможно, но это — мое время.
— Нет, Сэл… — Тайрел оглянулась, осознав, что повысила голос. — Ты не права, — продолжала она более спокойно. — Это рабочее время.
— Но я выполнила все порученные мне задания, отчеты подготовлены, — настаивала Рейнер.
— Уверена? — Тайрел выдала ей один из своих стальных взглядов.
Рейнер спохватилась: она что-то упустила, забыла сделать, но сейчас не могла вспомнить, что именно, и на секунду прикрыла глаза:
— Сдаюсь. Напомни.
— Ты не связалась с офицером, который выполняет твое поручение, — сказала Тайрел.
— Черт! Позвоню сразу после совещания.
— Ты должна была это сделать еще вчера.
— Вчера я весь день проводила опросы.
Тайрел подняла одну бровь:
— Опросы?
Моталась по всему городу в поисках Лоры Келсолл, — правдиво ответила про себя Рейнер и отвела глаза:
— Все поняла. Я обязательно с ним свяжусь. Но я должна найти Лору, сержант.
Тайрел заколебалась, и Рейнер этим воспользовалась:
— Я уверена, что разыщу ее.
