Клара вздрогнула, вспомнив, как она в первый раз увидела эту жуткую маску. Пиппе будут сниться кошмары, и Хьюго не будет знать, как ее успокоить. Она с постоянной тоской думала о своей девочке, желая снова ее увидеть, обнять, вдохнуть запах ее волос, таких свежих, шелковистых на ощупь.
Человек присел против нее на корточки, грея руки. Его голубые глаза излучали ледяную неприязнь.
Этого было достаточно, чтобы снова разжечь в ней пламя ненависти. Кто он такой, в конце концов, чтобы судить ее, судить и отказывать в помиловании? Клара противостояла ему, с трудом подбирая слова, находя в себе мужество хотя бы говорить, потому что не могла действовать и, сопротивляясь, боролась со своими худшими страхами.
— Вы сказали, что у вас были причины сохранить мне жизнь.
— Я сказал, что у меня их множество… — Странно гротескным движением, не вставая на ноги, похититель подался к Кларе. В глазах его стыло бешенство — он стремился напугать ее.
Она стойко встретила его пристальный взгляд:
— Если бы вы собирались изнасиловать меня, вы бы давно уже это сделали.
Он придвинулся еще ближе и приблизил губы к ее уху:
— А ты уверена, что этого не было?
Клара съежилась, несмотря на свое решение не показывать ему свой страх. Я не закричу. Он уводил разговор в нужную ему сторону. Она не могла ему этого позволить. Заставь его вернуться, Клара.
— Другие причины, о которых я могу думать… — Голос дрогнул, но она заставила себя продолжить. — …Деньги, месть, наказание…
— Или…
— Или что? — Он видит меня насквозь, с ужасом подумала Клара, у нее сдали нервы.
— …Или отсрочка. Разве не это ты собиралась сказать? Об этом говорят во всех новостях. Догадки, предположения… И действительно, твое отсутствие вызвало отсрочку судебного процесса.
Клара прикусила губу:
— Хорошо, или отсрочка.
Он не стал ни подтверждать, ни отрицать ни одно из ее предположений. А она ни на йоту не продвинулась в своем понимании ситуации.
— Я что-нибудь упустила? — спросила Клара.
Мужчина в маске открыл спичечный коробок и, сунув туда использованную спичку, положил коробок в карман.
— Интересные теории, — заметил он. — Тебе бы надо их развить.
— Я так и сделаю, — сказала Клара. — Все равно здесь особенно нечем заняться. — Ее сдержанность изменила ей, и она заговорила с жаром: — Если бы я знала, чего вы хотите, это помогло бы нам продвинуться вперед…
— Куда-куда продвинуться? — фыркнул он. — Мы с вами не в суде, и вы здесь не командуете парадом, адвокат Паскаль.
Она приподняла несколько звеньев цепи и потянула за металлическую петлю, торчащую из стены:
— У меня нет никаких иллюзий относительно того, кто здесь командует, но почему у меня такое чувство, будто меня в чем-то обвиняют?
Он не отвечал, и Клара повысила голос:
— Вам не кажется, что я имею право знать, в чем именно меня обвиняют? Разве нельзя дать мне шанс опровергнуть свидетельства против меня?
— Хотите, чтобы я перечислил все имеющиеся свидетельства? — Он пожал плечами. — Мы же с вами не в полиции.
Он, конечно, сталкивался с системой правосудия, возможно, она перемолола его. Клара вздохнула. То, что она собиралась сказать, было тщательно рассчитанным риском.
— Я знаю, что мы с вами встречались. Ваш голос мне знаком. Не волнуйтесь, я не хочу знать, кто вы.
— Мне не о чем волноваться, — перебил мужчина. — Кого ты пытаешься надуть? Конечно, тебе интересно, кто я, потому что тебе кажется, если ты это узнаешь, то сможешь убедить меня, используя свою фирменную скороговорку, которая всем известна. Но ты не хочешь, чтобы я знал, что ты это знаешь, потому что тогда волшебство не сработает: ты меня не убедишь ни в чем и сделаешься для меня опасной.
У нее не нашлось ответа. Он видел ее насквозь и подвел итог ситуации так кратко и доступно, как, казалось, только она одна могла это сделать.
Похититель кивнул, по-видимому довольный тем, что добился желаемого эффекта.
— Тот, кто сказал, что знание — это сила, был неправ, — заметил он. — Тайное знание — вот настоящая сила.
— Поэтому вы носите маску?
— Хочешь увидеть мое лицо? А по силам ли будет тебе это знание, а, адвокат Паскаль? — И он поднял руку и потянул маску через голову.
— Нет! — закричала Клара. — Пожалуйста… Я совсем не то хотела сказать… Я хотела… Должна же быть причина, почему вы не хотите, чтобы я видела ваше лицо.
Он опустил маску:
— Опять двадцать пять. Доискиваешься причины. По-твоему, все должно подчиняться законам логики. — Он вдруг разозлился и заговорил возбужденно. Она, вероятно, слишком сильно на него надавила. — Люди не могут просто так совершать поступки, просто ради самого поступка, у них обязательно должна быть причина.
— Так скажите мне, — умоляла она. — Объясните, почему вы так поступаете со мной. И моей семьей.
Он выбросил руку вперед и резко дернул цепь. Клара упала, ударившись головой, — второй раз за последние дни. В ушах зазвенело, из глаз искры посыпались. Она схватилась за затылок. Мужчина схватил ее за руки, заломил за спину, навалился всем телом, приблизив лицо вплотную к ее лицу.
— А может, это меня возбуждает — наблюдать за абсолютно беспомощной женщиной. И абсолютно покорной. Вынуждать ее просить тебя о любой мелочи. Видеть, как она дрожит и съеживается от страха.
Клара как можно дальше отвернула голову. Слезы сочились из-под век, ей было страшно, болел и пульсировал затылок, но через туман ужаса и тошноты она сосредоточилась на одном слове: «женщина». Почему он сказал «женщина»? Не это ли Микаэла, с ее богатым опытом изучения насилия в брачных отношениях, называла «овеществлением»? Не превращал ли он ее в своем сознании в вещь, тем самым снимая с себя обязательства относиться к ней как к человеку?
— Тебе это нужно, чтобы чувствовать себя мужчиной? — требовательно спросила она хриплым от страха и отвращения голосом.
Похититель дышал неровно, дыхание обжигало ей щеку. Он приподнялся и заглянул ей в глаза. Похоже, ему и самому не нравилось то, что он говорил. Мужчина отпустил ее руки:
— Вы совсем не так умны, как вам кажется, адвокат Паскаль.
Глава тридцать первая
Утром в понедельник Сэл Рейнер вновь стояла у дома Марджори Келсолл. Высокое зеленовато-голубое небо, прорезанное белыми следами от двух самолетов, неслышно скользящих над транспортным шумом, обещало прекрасный день. Рассохшиеся оконные рамы в требовательном свете ясного ноябрьского дня выглядели еще более жалко, чем в прошлый раз.
Фаррела Смита разыскали наконец в Девоншире, в тюрьме Даннингс-Вуд. Рейнер злилась: если бы сведения передали оператору, а не оставили сообщение с просьбой связаться, это спасло бы ее от размолвки с Тайрел. Но было и чему порадоваться: Смит исключен из списка подозреваемых и у Рейнер появилось время, чтобы проработать другую версию, вот почему она собралась задать несколько вопросов мисс Келсолл.
