Девушек на фотографиях объединяло то, что они были жертвами оставшихся безнаказанными убийц. Ее тюремщик упивался их неслышными предсмертными криками. Это трудно понять, но теперь, по крайней мере, она могла разглядеть за действиями похитителя его исковерканную логику. Потом до нее дошло, что не все убийства остались нераскрытыми. Жертвы серийных убийц — Фреда Уэста, Иэна Брейди, Йоркширского Потрошителя занимали свое место рядом с фотографиями фотомодели Рэйчел Никелл, чей убийца был пойман через шестнадцать лет после ее гибели, и Сьюзи Лэмплаф, пропавшей в восемьдесят шестом и так и не обнаруженной.
Может быть, его восхищает количество униженных и убитых женщин? Или он возбуждается, воображая их слабость и покорность? Глаза Клары переходили от одной части стены к другой, и, хотя она не могла разглядеть собственную руку прямо перед лицом, она видела их лица так ясно, будто они освещены прожектором.
Он пытается мне что-то сказать, но я не понимаю. Или это просто гроза? Ты следующая.
Питер Сатклифф, Иэн Брэйди, Фред Уэст и Джон Даффи. Маньяки, серийные убийцы. Сколько женщин стало их жертвами? Потребовалось чертовски много времени, чтобы отдать их под суд, и они продолжали убивать, пока не были пойманы. Он это пытался сказать — что будет убивать и убивать, пока его не остановят?
Засов с грохотом отодвинулся, и Клара непроизвольно вскрикнула. Похититель стоял в дверном проеме. От страха он показался ей огромным, неповоротливым, он заслонял свет и глядел на нее сверху вниз, а она беззвучно молилась, пытаясь унять дрожь, изо всех сил пыталась казаться храброй, борясь с побуждением умолять: не теперь, пожалуйста, только не теперь.
Этот монстр отнял у нее свободу, оторвал от семьи, разрушил доверие ее дочери в людскую доброту и порядочность, но Клара не могла позволить ему отнять у нее остатки человеческого достоинства.
— Сними кофту, — сказал он.
Клара инстинктивно сжала отвороты, с силой стягивая их вокруг шеи.
— Мне она нужна, сними ее.
Возражать бесполезно, это только приведет его в ярость. А ты этого не хочешь, Клара. Он — твоя единственная связь с внешним миром, и ты не хочешь раздражать его. Она встала, чтобы он не выглядел таким огромным, стоя на ступеньках лестницы, и завозилась с пуговицами замерзшими и дрожащими пальцами.
Он медленно спустился по лестнице, забрал у нее кофту и на мгновение прижал к скрытому маской лицу:
— Мм, еще теплая. — На его руке висела какая-то ткань. — Ты замерзнешь. Вот, надень.
Клара взяла, вопросительно взглянув на него. Еще одна изощренная психологическая пытка? Новая игра?
— Чего же вы ждете, адвокат Паскаль?
— Я не стану… Что вы… Зачем?..
Она чувствовала, что вот-вот сломается, а зловещий огонек в его глазах говорил, казалось, что он только этого и ждет. Он вручил ей черную мантию — в такой она выступала в суде. Клара бросила ее на пол.
Он пожал плечами:
— Как угодно. Но у тебя не будет ни тепла, ни еды, пока ты не сделаешь то, что я прошу.
Клара молчала, опустив глаза.
— Я специально ходил в гардеробную, чтобы принести тебе мантию.
Клара с удивлением взглянула на него. Неужели он действительно ходил в коронный суд, мимо судебных приставов, полиции, адвокатов?
— Я не уверен, твоя ли это мантия, — заметил он. — Она не пахнет тобой, но, с другой стороны, какая разница? И заметь: ни один не остановил меня, никто меня не заметил. Люди вроде меня невидимы для таких, как ты. Пока мы не заставляем вас обратить на нас внимание.
Клара смотрела на мантию, черной лужей распластавшуюся на полу.
— Не понимаю, почему ты не хочешь ее надеть, — продолжал он. — Это твоя униформа, ты носишь ее каждый день. В мантии ты должна чувствовать себя уютно.
Почему ей так не хотелось поддаваться на его уговоры? Почему оскорбляла просьба надеть мантию, которая в той, отнятой у нее, жизни придавала ей уверенности, внушала чувство принадлежности к уважаемым людям? Потому что он смеется над всем, что для тебя важно. А если она подчинится, что за этим последует? Она думала, что знает. Ее начало трясти от холода, она нагнулась, подняла мантию, накинула ее на плечи. Широкие тяжелые плечи, толстая саржа придали ей уверенности. Клара закуталась в складки мантии и почувствовала себя в большей безопасности.
— Ну-с, а теперь, адвокат Паскаль, — торжественно начал он, — скажите, что вы думаете о ваших компаньонках?
Она почувствовала, как от страха болезненно сжалось сердце:
— О каких компаньонках?
— Вы жили с ними в течение многих дней. — Он обошел подвал, ведя пальцем по фотографиям на стене. — Позвольте услышать ваше мнение.
— О чем?
Чего он хочет? Услышать, что она боится стать следующей?
— Вы соответствующим образом одеты, вы готовы. Давайте выслушаем ваш приговор.
Он что, совсем рехнулся?
— Я не выношу приговоров, — начала Клара с запинкой, а потом продолжила более твердо: — Это не моя работа. Я только представляю интересы своего клиента.
Похититель смотрел на нее в течение бесконечно долгой минуты. Клара заставила себя выдержать его взгляд.
— Хорошо, — сказал он, не спуская глаз с ее лица. — Давайте предположим, что вы защищаете убийцу. Вы ведь защищаете виновных, это ваша работа. Оцените ситуацию. Решите, какую часть обвинений должна взять на себя девушка.
— Каких обвинений? — Она растерянно заморгала. — В чем? Эти девушки подверглись нападению. Они убиты. Как они могут быть виновны?
— Значит, с вашей точки зрения, они невиновны. — Он почтительно наклонил голову. — Мои поздравления, адвокат Паскаль, вы только что вынесли приговор. Правда, в их пользу и против вашего клиента, но тем не менее приговор.
— В глазах закона всегда виновен убийца.
— А что бы вы сказали, если бы девушка вышла на улицу в коротенькой юбке и с таким вырезом, что груди чуть ли не вываливались наружу?
— То, как она одевается, не оправдывает изнасилование и убийство.
— Ладно, — сказал он. — Другой сценарий. Что, если девушка напивается, приходит к обвиняемому домой, они занимаются сексом, а она вдруг передумывает и начинает сопротивляться. Он пытается успокоить ее, но она будто спятила. Он не может заставить ее замолчать. Закрывает ей рот ладонью, чтобы она прекратила орать….
Клара лихорадочно старалась вспомнить похожее дело из своей практики, но ничего не приходило в голову. Мужчина в маске пытается ей что-то сказать, но она не понимает. Что он от нее хочет? У него руки тряслись от возбуждения, он ждал от нее ответа.
— Там могли быть смягчающие вину обстоятельства, — сказала она. — Я могла бы предложить ему признать себя виновным в непредумышленном убийстве.
