Она подняла глаза.
— Я знаю, что в последние дни тебе было трудно в это поверить, — с запинкой выговорил Хьюго, — но… — И вдруг заплакал, стыдясь собственной слабости и не в силах сдержать себя.
Пиппа в ужасе смотрела на отца. Ее глаза, казалось, становились все больше и больше, и на мгновение она сжалась около Триш.
— Папа? — прошептала она, будто не веря, что это действительно ее отец, и бросилась к нему в объятия. Хьюго негромко охнул и, страдальчески посмотрев на Триш, положил руку на голову дочери.
— Папочка, не плачь! — умоляла Пиппа. — Мамуля вернется домой! Обязательно вернется!
Глава тридцать четвертая
Похоже на приручение птицы. Если она начнет брать пищу из вашей руки — вы на полпути к успеху. Он знал, как легко темнота, грязь и голод разрушают человеческий дух. Самое эффективное — это холод: они сжимаются в комочек, пытаясь сохранить остатки тепла, руками прижимают колени к груди. Постепенно озноб переходит в неукротимую дрожь — организм пытается согреться, — трясутся руки, ноги, стучат зубы, мускулы сводит невыносимыми судорогами. Вот тут они начинают кричать от боли.
С этой будет полегче. Она быстро слабела — физически и морально. Сначала она вставала, когда он входил в подвал, и наблюдала за ним так же внимательно, как и он за ней. Теперь она только вздрагивала, когда слышала, что он возвращается, сильнее сжимала колени руками и тихонько хныкала… Он лишил ее всего: еды, тепла, человеческого достоинства, и она больше не боролась. У нее не хватало мужества, даже чтобы спорить, — она просто делала то, что он требовал, а в ее расширенных глазах плескался ужас. Ну вот, теперь она готова вымаливать у него милостыню и брать с рук…
— Попроси меня…
Он произнес это громко, выдыхая слова в холодный воздух, и увидел, как на мгновение ее тело напряглось, а затем расслабилось. Из ее горла вырвалось что-то вроде писка котенка, и дрожь удовольствия пробежала вниз по его телу. Он заставит ее оказать ему одну маленькую услугу. Не секс — пока нет, — но нечто достаточно интимное, чтобы они стали ближе. Некий платонический жест — жена сделала бы это для любимого мужа не раздумывая. Она поймет, что это только предвкушение — учебник для начинающих, — и в будущем он ожидает от нее много большего.
С ними, как с животными, ни в коем случае нельзя перегибать палку, продвигаться в дрессировке слишком быстро, иначе можно надолго задержать обучение. Это кропотливая, напряженная работа, но он не боится трудностей.
Он смотрел на нее в упор еще какое-то время, чувствуя, что привязался к ней по-настоящему.
Он сделал шаг, другой, приближаясь к ней, а она отодвигалась, прижимаясь к стене. Он присел на корточки. Очень скоро она вновь обезумеет от острого пронизывающего холода, и его близость уже не будет казаться ей столь оскорбительной. Возможно, ей даже понравится тепло его тела.
— Попроси меня… — повторил он.
Она посмотрела на него огромными испуганными глазами.
— Пожалуйста… — произнесла она, не зная, о чем просит. Реакция Павлова. Она делает неплохие успехи.
Он следует ритуалу. Разбрасывает по полу фотографии — самые лучшие, которые он придирчиво отобрал из толстенной пачки. Наступило время очищения и укрепления духа. С этого момента и до конца он полностью сосредоточится на ней. Другие видео надежно спрятаны, теперь он будет смотреть только на нее — своего рода поклонение. Как мистики, шаманы и святые, он должен сконцентрировать на ней все свои мысли, пробудить все эмоции, чтобы получить потом жгучее наслаждение.
Сначала он должен вспомнить, почему выбрал именно ее. За предыдущие дни она стала грязной, ее запах ему неприятен, и необходимость выносить за ней вызывает у него отвращение.
Сначала он долго рассматривал фотографии, потом поднял пульт, и загорелся огромный экран. Она входит в дом. В холле загорается свет. Он представляет, как она снимает пальто, ее груди круглятся под толстым жакетом. Вот появляется на кухне. Окно не занавешено, жалюзи она не опускает — он расценивает это как приглашение, она хочет, чтобы он вступил в контакт. Ему нравится наблюдать за ней на кухне. Его дыхание учащается, он чувствует возбуждение. Смакует в памяти детали: он не раз следовал за ней, фотографировал, снимал на видео.
Его потайным убежищем были заросли хвойников в дальнем конце ее сада, там ему было тепло и сухо. С удовольствием вспоминает мельчайшие подробности той ночи: запах прелых листьев на лужайке, перестук дождя по крыше. Он снимал долго: она ходила по комнатам, чем-то занималась, в гостиной села за фортепиано, заиграла что-то медленное и грустное — для него.
Потом она нагревает молоко в кастрюле, осторожно выливает в чашку, чем-то посыпает сверху. Он очарован изяществом ее движений. Она, чуть наклонив голову, потягивает молоко, уставившись на свое отражение в кухонном окне, наблюдая за каплями дождя, которые чертят полоски на стекле. Казалось, будто она обращается к нему: она смотрит прямо в объектив камеры.
Это напомнило ему о другой ночи, когда в сад случайно забрела лиса, опасливо пробираясь через лужайку. Она почувствовала его запах и замерла на месте, подняла мордочку, втягивая ночной воздух. Потом она повернулась, и на какой-то миг, до сих пор заставляющий замирать его сердце, их глаза встретились. Он прочел в них признание — признание другого ночного существа, такого же хищника.
Глава тридцать пятая
Лоусон обвел глазами комнату, высматривая среди пятидесяти присутствующих детективов участников основной группы расследования.
Янг. Она не очень хорошо вписалась в команду. Он подозревал, что тут не обошлось без Флетчера. А вот и он сам, выглядит вполне довольным собой, несмотря на эпизод с собачьим дерьмом.
Сэл Рейнер с выражением угрюмой сосредоточенности на лице. Она разговаривала по телефону до тех пор, пока Макатиер не призвал всех к порядку: все еще пытается разыскать Лору Келсолл.
Фил Бартон сидит в переднем ряду, подавленный, сгорбив плечи: видимо, все еще переживает по поводу того, что Лоусон заставил его поехать в тюрьму допросить Рэя Касаветтеса. У них ничего не получилось, и Бартон вышел из тюрьмы обеспокоенный и вроде даже виноватый. Лоусон мысленно пожал плечами. Ничего, как-нибудь переживет.
Крис Торп — у стены, его фирменная шерстяная шапочка низко надвинута на лоб, челюсти работают, пережевывая резинку.
— Ситуация такая, — начал Макатиер, дождавшись тишины. — Мистер Паскаль рассказал нам начистоту все о детективном агентстве «Надежные руки». Агентство обнаружило связь между Касаветтесом и застройщиком, который консультировал его по вопросам строительства клуба здоровья в Рексхэме.
Несколько детективов сделали пометки у себя в блокнотах.
— Он только зря потратил свое время и, боюсь, деньги, — продолжал Макатиер. — Несколько месяцев назад во время операции «Снежный человек» связь между ними была проверена. За застройщиком пристально наблюдали — ничего. Похоже, все было честно, по крайней мере, в том, что касается Мелкера.
