Кто-то спросил:
— Значит, Паскаль теперь вне подозрений?
Макатиер раздумывал несколько долгих мгновений:
— Думаю, он сказал нам правду.
Шелест прошел по комнате — это команда выдохнула напряжение. Никто не хотел верить, что Паскаль причастен к похищению — не в последнюю очередь потому, что будь это так, то Клара почти наверняка была бы мертва к настоящему времени.
— Но наблюдение не прекращать, — добавил он. — Похититель все еще может попытаться войти в контакт. И никто не может сказать, какой еще номер может выкинуть Касаветтес. Следует направить дополнительных людей на поиски фургона в агентства по продаже автомобилей, проверить автомобильные аукционы, частные продажи за последние три месяца. Много беготни и куча нудной бумажной работы, но в конечном счете может всплыть что-то полезное.
Вошла Тайрел:
— Белый фургон не числится в списках угнанных машин, сэр.
Макатиер кивнул. Он заранее был в этом уверен: если фургон был угнан, к этому времени автомобиль уже обнаружили бы где-нибудь в укромном месте или нашли его сожженный остов. Похититель не дурак: он не оставит себе машину, которую разыскивает полиция.
Торп, непривычно сдержанный, деликатно откашлялся:
— Не ручаюсь за достоверность, сэр…
В комнате воцарилась тишина, все глаза устремились на Торпа.
— Есть информация, что люди Касаветтеса, как и мы, рыщут в поисках фургона. И держу пари, не для того чтобы получить страховку за повреждение своего авто, — сообщил Крис.
Кто-то присвистнул, по комнате пронесся невнятный ропот. Если Касаветтес ищет фургон, это означает, что похищение устроил не он и, скорее всего, он хочет использовать Клару как разменную монету в своих переговорах.
После минутной паузы Макатиер спросил:
— Что за источник? Надежный?
Очевидное замешательство Торпа, когда его попросили обнародовать имя осведомителя, заставило старшего инспектора добавить:
— Я хочу знать, насколько велика вероятность, что он сможет сообщить, где находится фургон, прежде чем до него доберется Касаветтес?
Торп засомневался:
— Гарантий никаких… Я не смог вытянуть из него даже номера. Если честно, я думаю, он сам не знает. Касаветтес ему ноги переломает, если узнает, что информация дошла до полиции.
— Если ваш осведомитель сообщит номер фургона или место, где он находится, мы могли бы подумать о вознаграждении.
Торп кивнул:
— Я передам. — Но по его тону было ясно, что надежды на это мало.
— Нет нужды объяснять, — подытожил Макатиер, — что, если они найдут фургон первыми, нам грозят крупные неприятности. Наши шансы найти его, мягко скажем, весьма невелики…
— Прямо скажем, весьма худосочны, если вы меня спросите, — пробормотал Флетчер.
— Но все равно мы должны попытаться, — твердо закончил Макатиер. — Не забывайте о похищенной женщине, чья судьба зависит от наших усилий.
Совещание подошло к концу. Полицейские будут стараться, потому что еще есть надежда спасти Клару. Трудность состоит в том, что найти фургон возможно при удачном совпадении нескольких условий: если похититель купил его в течение прошлых нескольких месяцев, а не год назад; если он приобрел автомобиль у местных дилеров, а не частным образом, и в окрестностях Честера, а не пригнал издалека. Копы сделают все возможное, но без номерного знака фургона, хотя бы неполного, эта затея обречена на неудачу.
Бартон прокрался на автостоянку, оглядываясь по сторонам, как нерадивый клерк, ускользнувший с рабочего места, чтобы тайком выкурить сигарету. Голос Касаветтеса казался спокойным, но телефонная линия потрескивала от напряжения, и у Бартона не осталось сомнений, что его собеседник балансирует на грани между ледяным самообладанием и опасной яростью.
— Только не надо сообщать мне, что я и так уже знаю, — произнес Касаветтес почти шепотом.
— Я рассказываю все, что могу, — запротестовал Бартон, презирая высокий, льстивый тон своего голоса.
— Все, что можешь, но не все, что знаешь…
Бартон почувствовал, как по спине скользнула ледяная струя:
— Касаветтес! Ради всего святого! Я и так многим рискую, разговаривая с тобой.
— Думаешь? — сказал Касаветтес. — А ты прикинь, чем рискуешь, не говоря мне то, что я хочу знать. — Наступила такая тишина, что Бартону на мгновение показалось: Касаветтес оборвал связь.
Бартон стоял, не чувствуя пронизывающего холода, не слыша несмолкаемого гула движения на шоссе Гровенор. Он не мог думать. Он не мог шевелиться. Только не трогай Фрэн! Только не трогай Тимми!
— Ты подумал, Фил? — Голос Касаветтеса застал его врасплох.
Бартона бросило в дрожь.
— Что ты хочешь? — Он различил отвратительную беспомощность в своем тоне.
— Имя.
Имя осведомителя, намекнувшего Торпу, что Касаветтес ищет фургон. Холодный пот выступил у него на лбу и верхней губе, он вытер лицо носовым платком. Сообщить Касаветтесу имя — это все равно что пристрелить парня собственными руками.
— Я не могу…
— Даже ради Тимми?
Бартону стало нечем дышать.
— Но Торп никогда не разглашает имена своих осведомителей, — запротестовал он.
— Убеди его.
Янг вприпрыжку вбежала в комнату для совещаний, уже забрав свое задание на сегодняшний день.
— Ты, я вижу, вполне довольна собой, — заметила Рейнер.
Янг кивнула и, не удержавшись, бросила нервный взгляд в сторону Флетчера.
— До тех пор, пока держусь подальше от него. А ты что делаешь? — спросила она.
— Да вот, раздобыла новые сведения о Лоре Келсолл. — Результат только что законченных телефонных переговоров.
Янг удивленно распахнула глаза:
— Ты по-прежнему ее ищешь?
— Эта девчонка меня просто с ума сведет! Это кем же надо быть, чтобы не появиться на похоронах собственного отца? И почему она до сих пор так и не связалась с тетей? Я хочу услышать ее версию случившегося, поэтому, пока мне не запретили… Да, я по-прежнему ищу ее. — Рейнер увязла в этом деле и уже не могла отступить, по крайней мере до тех пор, пока Доун Тайрел или Макатиер не наложат вето.
Было слишком ветрено для настоящего мороза, но достаточно холодно для гололедицы.
Несколько мелких аварий замедлили движение, и заторы были еще хуже, чем обычно по часовой стрелке на Сент-Николас-стрит. Рейнер втиснулась в узенький переулок, чтобы свернуть налево, на Уотергейт-стрит, а затем выехать на Силэнд-роуд.
Лора Келсолл посещала курс профессионального обучения в колледже Блэкон. Если Рейнер повезет, она может даже застать ее там этим утром: вторник — один из ее учебных дней. Информация поступила неожиданно от мистера Паркса, бывшего домовладельца Лоры и по совместительству ее случайного секс-партнера. Он предостерег Рейнер, чтобы та не вздумала извещать заранее о своем посещении:
