Этот парнишка был именно ОДИНОКИМ волком. Он не рассчитывал ни на чью помощь. Привык все делать сам.
– Ну ладно, ладно... – Мужик поднял руки и говорил почти ИЗВИНЯЮЩИМСЯ тоном. – Чего ты так взъелся? Из-за сапога? Это шутка. Все нормально.
Он поглядывал за спину Джорджа, и Джордж понял, что еще немного – и мужик закричит. Позовет Виталика. И тогда тот примчится с монтировкой. И перевес снова будет на их стороне.
– Ты испачкал мой САПОГ! – Последний слог он не произнес, а коротко выдохнул. Левая нога сорвалась и полетела вперед. Он бы попал. Но мужик в последнюю секунду успел среагировать и подставил руку. От этого остроносый сапог немного изменил траекторию и ударил мужику в бедро. Впрочем, тоже довольно болезненный удар, носки сапог Джорджа были обиты блестящими металлическими уголками с красивой насечкой.
Мужик схватился за ушибленное место и попробовал отмахнуться. Но делал он это неумело, этот явно не «тарахтел» на малолетке. А дрался небось только спьяну, когда уже все равно: что дать по морде, что получить – лишь бы повеселиться.
Левая нога Джорджа приземлилась, выбив каблуком желтую пыль. Но еще до этого он быстрым неуловимым движением хлестнул мужика правым кулаком. Немного не рассчитал. Удар пришелся не в висок, не в нос и не в подбородок. Где-то посередине – в скулу. Хороший удар, сильный. Но не туда.
Мужик только покачнулся и попер на него, как родной КамАЗ по снежной целине.
Джордж пробовал отпрыгнуть, но внезапно почувствовал, что теряет равновесие. Упущенного мгновения оказалось достаточно: мужик подскочил и облапил его здоровенными ручищами.
«Обнимали меня, и понежнее», – промелькнуло в голове Джорджа. И следующая мысль: «Теперь все. Ближний бой – не моя стихия».
Можно было врезать мужику по ушам, а потом надавить большими пальцами на глаза, но Джордж чувствовал, что не успевает. Левая рука по-прежнему была сзади. Она действовала сама по себе, независимо от его воли. Вытащила из чехольчика узкий продолговатый предмет, ласкавший руку приятной металлической тяжестью, и нащупала кнопку.
Еще один урок Сошника. «Решил резать – режь не задумываясь. Но не показывай нож. До самого последнего мгновения не показывай нож. Держи его за спиной. А потом выбрасывай вперед обе руки одновременно – он не успеет сообразить, в какой ты держишь „перо“. Правой бей повыше, между ребер, а левой – снизу вверх, в печень. Можно еще под челюсть. Тоже хорошо...» Сошник учил его, размахивая ложкой, и Джордж тогда подумал, что за спиной у парня кое-что покруче, чем дурацкая кража пяти велосипедов, на которой он и попался.
Они отрабатывали все движения до автоматизма. Это вошло в привычку. Никому никогда не показывать нож. Нельзя показывать нож раньше времени.
Сейчас рука сама сжала рукоятку и потом чуть-чуть раскрылась, освобождая путь лезвию. Большой палец нажал на кнопку, и тугая пружина выбросила узкое лезвие. Щелкнул фиксатор. Все это произошло меньше чем за секунду.
Как в замедленном кино Джордж видел, что левая рука дальнобойщика хватает его за кадык, а правая уходит назад для широкого замаха. «Фраер! Теряешь время! Удар должен быть коротким...»
Эта мысль не успела облечься в словесную форму и даже не успела оформиться в виде образов: она просто мелькнула, как вспышка молнии.
И одновременно с ней мелькнула еще одна молния. Она пробила тугой воздух между бедром Джорджа и объемистым животом мужика.
Лезвие вошло очень легко, без звука. Пальцы Джорджа даже не почувствовали усилия, словно он попал в полиэтиленовый пакет с молоком.
Мужик замер. Глаза его испуганно уставились на Джорджа. Никто из них не смотрел вниз – туда, где...
Правой рукой Джордж крепко обхватил запястье руки, сжимавшей его кадык. Резко дернул и отбросил. И только потом вытащил нож.
Из раны ударила одна тонкая струйка, но она сразу же исчезла, будто кто-то перекрыл невидимый краник. «Печень – как губка, – объяснял ему Сошник. – Если попадешь – считай, жмурик! Пусть не сразу, но все равно жмурик. Крови почти нет – она вся вытекает внутрь, в брюхо».
Одна тонкая струйка темной крови ударила из раны и тут же затихла. Джордж толкнул мужика коленом в грудь, и тот повалился на спину. Он хватал воздух широко открытым ртом, как разговорчивая рыба, выброшенная приливом на берег.
Джордж нагнулся и вытер нож об рубашку мужика. Крови на лезвии было немного, и рука совсем не испачкалась.
Медлить было нельзя. Джордж последний раз внимательно оглядел нож. Чистый. Крови нет. Если он увидит где-нибудь воду, то остановится и хорошенько вымоет его. Для верности.
Конечно, правильнее было бы выбросить «перо»... Сошник так и учил, но...
Во-первых, его «пальчики» уже хранятся в милицейской картотеке. Оставлять нож на месте нельзя. А если начнешь вытирать, все равно один отпечаток где-нибудь оставишь. А во-вторых, Джорджу вдруг стало жалко ножа. Пожалел. Ну, пожадничал, чего уж там. Пожадничал.
Он сложил лезвие и сунул нож обратно в чехол для мобильного. Бросился к байку, завел и, стараясь не суетиться, выехал на трассу.
Теперь и речи не могло быть о том, чтобы ехать дальше на юг. Надо срочно искать поворот на второстепенную дорогу.
Джордж доехал до следующего поворота. «Данки» – было написано на указателе. Когда-то он здесь ездил. Через пару сотен метров дорога разделялась. Налево она вела в Приокский заповедник, а направо – в Серпухов.
Джордж направился в Серпухов. Подальше от трассы. На трассе его может догнать Виталик и раздавить колесами своего КамАЗа. Так и будет, как пить дать. Дальнобойщики – народ нервный.
В городе он сможет ехать быстрее КамАЗа, а потом уйдет на какую-нибудь боковую дорогу, где поменьше постов ГИБДД.
Полчаса. Самое большее – полчаса. Вот все, чем он рас полагает. Потом всем постам будет дана ориентировка на одинокого байкера, подрезавшего «камазиста». За эти полчаса он должен проехать Серпухов насквозь, у Калиновых Выселок, перед танком, стоящим на постаменте, уйти налево и давать форсу от деревни к деревне, пока не попадет на трассу Таруса – Калуга. Там-то уж точно никакой засады не будет. А если будет – он свернет на грунтовку или даже в лес. «Не возьмут!» – думал Джордж.
В Бебелево, немного не доезжая Калуги, у него есть знакомая девчонка. Там он затаится до поры. И будет сидеть тихо, как мышка. Пока не уяснит ситуацию. Пока не поймет, пронесло или светит ему новый срок. А то, что этот срок будет немаленьким, Джордж не сомневался.
Поэтому, едва выехав из Серпухова, он пришпорил байк и, с трудом удерживая его на разбитом шоссе, полетел к трассе Таруса – Калуга.
Надо бежать. Но не этим ли он занимался последние четыре года? Тоже все время бежал. Правда, он все время бежал куда-то. А сейчас – приходится откуда. Но, если разобраться, разница невелика.
Он вспоминал, есть ли по пути заправка. Бензина оставалось меньше чем полбака.
