В то же самое время вертолет «Ми-8», поднявшийся с одного из подмосковных военных аэродромов, уже подлетал к Тушину. Вертолет был оборудован всеми средствами связи, которые только могли понадобиться Севастьянову.
Если бы контакт (термин, предусмотренный разработчиками операции) произошел не под Серпуховом, а где-нибудь в забайкальской тайге, Севастьянова доставили бы на подмосковный военный аэродром, и там бы он пересел на сверхзвуковой истребитель.
Но сейчас этого не требовалось: вертолет полетит прямиком в Дракино, остановок в полете не предвиделось
В одиннадцать двадцать четыре оперативный дежурный по Генштабу позвонил таким же дежурным в МВД, ФСБ и МЧС. Кодовая фраза была короткой:
– Ситуация «Визит».
В этих заведениях тоже не любили ковыряться в носу, когда мама зовет обедать. Пакеты, запечатанные сургучом, лежали в сейфах, на расстоянии вытянутой руки. Надо было только сломать сургучную печать, достать инструкции (короткие, всего четыре строчки) и довести их до сведения тех подчиненных, что несли службу в ЗОНЕ ИНТЕРЕСА.
Инструкция гласила: «При получении кодовой команды (ситуация „Визит“) немедленно силами ВСЕГО личного состава, имеющегося в распоряжении, оцепить и ЛЮБЫМИ СРЕДСТВАМИ заблокировать область контакта». Немного суховато и коряво, зато совершенно недвусмысленно. Эта фраза не допускала других толкований, кроме одного: не допустить распространения космической заразы.
В распоряжении оперативных дежурных МВД, ФСБ и МЧС оказались снимки, сделанные из космоса новейшим спутником «Щит-8» – последняя любезность от расколотых окуляров Родины.
Машина нигде не пробуксовывало и не давала сбоев. Пока все шло по плану.
* * *
Одиннадцать часов тридцать шесть минут. Москва. Митино.
Севастьянов взглянул на часы: одиннадцать тридцать шесть. Конечно, он мог бы давно уже спуститься с «тревожным чемоданчиком» в руках к подъезду и ждать машину там: это означало бы экономию двух-трех драгоценных минут. Но...
Это было бы неправильно. Он хотел уйти из ДОМА, потому что совсем не был уверен, что вернется.
Он сел на стуле рядом с выходом, ожидая звонка в дверь.
«Почему-то стулья – самая долговечная мебель, – думал он. – Шкафы и кровати мы уже успели сменить, а стулья – так и стоят. Те самые, что стояли на первой нашей квартире, которую я получил одновременно со званием майора. Обивка вытерлась, но ножки еще крепкие. Не шатаются, хотя им пришлось многое вынести на своем веку. Сашка, пока рос один, скакал на них... Кажется, именно этот... Или – тот, что стоит в кухне? Не помню, какой из них был его верным конем Буяном. Вороным. Потом уже, когда появился Андрюшка, они вместе укладывали стулья на пол и накрывали их покрывалом. Это был их танк. Сашка был командиром, а Андрюха – механиком-водителем. Чуть позже – Сашка уже не играл, пошел в Суворовское – стулья служили младшему самолетом. И все выдержали. Простая деревяшка... А может, мы их специально бережем – как память? Шкафы и кровати тяжело таскать с квартиры на квартиру, а стулья... А может, не выбрасывали, потому что в доме всегда было много гостей – не бегать же каждый раз к соседям? Черт его знает почему...»
Генерал оперся локтями на колени и положил голову на руки. Он пока не думал о предстоящей операции: за годы службы Севастьянов выработал привычку мгновенно переключаться, в зависимости от того, чего требует от него в данный момент ситуация.
Пройдет несколько минут... А может быть – секунд, и для мыслей о доме в голове места не останется. Они будут только мешать, подтачивать его решимость, как вода подтачивает сваи, удерживающие шаткий мостик. Они будут ослаблять его. Сбивать с толку...
Но пока фельдъегерь еще не...
Раздался звонок в дверь – долгий и настойчивый.
Севастьянов встряхнулся, поднял чемоданчик. Он задержался на мгновение – потрепал стул по спинке, как старого доброго знакомого. «До встречи, приятель. Может, тебе еще удастся поцеловать худую генеральскую задницу».
Он открыл дверь. На пороге стоял фельдъегерь. Севастьянов расписался в получении пакета и вышел.
Они не стали ждать лифта – всего-то шестой этаж! – побежали вниз, прыгая через две ступеньки. У машины Сева стьянов на секунду замедлил шаг. Фельдъегерь открыл перед ним заднюю дверцу.
Севастьянов кивнул, сел, положил рядом с собой чемодан чик. Фельдъегерь занял переднее сиденье: он знал, что генерал, не теряя времени, вскроет пакет прямо в машине, а ему знать содержимое не полагалось.
«Волга» плавно сорвалась с места. Никаких лихих пробуксовок и визга резины: водитель не делал ни одного лишнего движения. Он включил сирену и, не обращая внимания на светофоры, помчался обратно в Москву. В Тушино.
Секундная стрелка не успела сделать три полных оборота, а они уже летели по асфальтовой дорожке аэродрома к вертолету, стоявшему в отдалении. Лопасти пережевывали застывший воздух.
Фельдъегерь выскочил первым, почти на ходу. Он так же учтиво открыл перед генералом дверь, и Севастьянов принял это как должное. Обыкновенная субординация, армейский эквивалент гражданской вежливости.
Генерал побежал к вертолету, чувствуя, как тугая волна воздуха бьет под камуфляж и пузырит на спине куртку.
Второй пилот, стоявший у трапа, вскинул руку к пилотке. Севастьянов кивнул. Он залез в вертолет, пожал руку первому пилоту и занял место в маленьком кресле у иллюминатора. Второй пилот подтянул трап и захлопнул дверь. Машина мягко оторвалась от земли – или земля ушла из-под ног? Севастьянову всегда нравился момент взлета. Не столько сам полет, сколько этот момент расставания.
Вертолет сделал круг, набирая высоту, и взял курс на юг. Меньше чем через час они должны быть на месте. Севастьянов разложил на столике перед креслом бумаги, извлеченные из пакета, и принялся внимательно их изучать. В машине он только пробежал их глазами – наскоро, наискосок. Сейчас предстояло изучить детально.
Ну, с приказом все более или менее ясно: «...тесное взаимодействие...» Ага! «Общее руководство операцией поручить...» Немного расплывчато – «общее руководство». А если речь пойдет о частностях? Что тогда? МВД – черт с ним, они ребята попроще, но от ФСБ всего можно ожидать. Они наверняка будут таить в кармане какую-нибудь фигушку и, как всегда, достанут ее оттуда в самый неподходящий момент. Ладно, по ходу дела разберемся.
Севастьянов сложил приказ и сунул его обратно в конверт. Теперь – очередь за распечатками фотографий, сделанных со спутника, и сводкой происшествий по региону.
Так... Электромагнитное поле. С очень странными параметрами. Ему это было понятно из курса физики, прослушанного в академии. Собственно, это было понятно и десятикласснику.
Поле настораживало своими четкими границами. Это все равно что в одной комнате телевизор работает, а в другой – уже нет, потому что сигнал от телевышки не доходит. Ладно.
