— А еще что-нибудь? — спросил он, надеясь услышать нечто вразумительное.
— Костюм! Итальянский свободный крой, шелк пополам с шерстью Super 180, «неаполитанское плечо»…
— Какое плечо? — перебил Рюмин.
— Господи, какой же ты темный! — возмутился Рудаков. — Мягкое неаполитанское плечо, оно слегка вздернуто в месте крепления рукава — это подчеркивает качество ручной работы.
— Так бы сразу и сказали.
— Высокая и узкая пройма, узкий рукав. Судя по линиям — Uomo collezioni. Да! — Михаил значительно воздел указательный палец. — И рубашка — от Brioni. Тоненькие полосочки, английский ворот, — ну, словом, понятно.
— Проще говоря, он был одет очень дорого? — перевел капитан на доступный язык.
— Примерно тысяч на пять долларов, — подтвердил Рудаков. — И машина у него соответствующая — черный американский джип.
— Номер, естественно… — с затаенной надеждой начал Рюмин.
— Ну конечно, нет! — возмутился Михаил. — От цифр у меня болит голова!
— Спасибо. Это все?
Рудаков на мгновение задумался.
— Осанка и походка. Он не просто шел. Движение исходило изнутри, от ягодиц. Такая очень уверенная, расслабленная и медленная походка. Я узнал бы его в толпе из тысячи. Очень колоритный тип!
— Как вы считаете? — осторожно спросил Рюмин. — Он мог бы понравиться Ингрид?
— Такие, как он, нравятся всем женщинам! — заявил Михаил.
— Дорогой одеждой?
— Разумеется, нет! Уверенностью. Спокойной уверенностью в себе — настолько непробиваемой, что она граничит с нахальством.
— В таком случае, — Рюмин помедлил, обдумывая каждое слово. — Вам крупно повезло. Думаю, вы встретились с убийцей. Поднимись вы на пять минут раньше, в квартире наверняка было бы два трупа.
24
Анна заработалась и не заметила, как пролетели два часа. Все это время мобильный в кармане халата молчал. Не удивительно, ведь архив размещался в подвале под толстым слоем железобетонных перекрытий.
Вяземская вернула архивариусу папку с документами Паниной и, прижимая к груди блокнот с мелко исписанными страницами, поднялась наверх. Уже через несколько секунд мобильный разразился громким требовательным звонком. На дисплее высветился номер Северцева. Как показалось Анне, он был чем-то взволнован, но обсуждать по телефону ничего не хотел. Александр просил о срочной встрече.
Самым удобным местом, по мнению Вяземской, была маленькая уютная кофейня неподалеку от работы, на что журналист с готовностью согласился.
Анна пошла в ординаторскую, сняла халат и распустила волосы. «Странно, — подумала она. — Деловая встреча, а я собираюсь, как на романтическое свидание». Эта мысль ее несколько насторожила, но ненадолго. Северцев был милым, и он, безусловно, заслуживал того, чтобы увидеть «блестящую и неотразимую госпожу Вяземскую», а не школьную учительницу с простецким пучком на затылке. Анна освежила макияж и карандашом слегка расширила контуры губ, придав им чувственную пухлость и сочность.
Журналист уже ждал ее за столиком. Увидев входящую Вяземскую, он встал, немного старомодно поклонился и отодвинул для Анны стул.
— «Айриш»? Или «Бейлиз»? — спросил Северцев, открывая меню.
Анна покачала головой.
— Я же — за рулем. Нет, кофе с алкоголем исключается. Наверное, я возьму «капучино» и… кусочек «чизкейка». Ма-а-аленький такой кусочек, — сказала она, глядя на официанта.
— А я, слава богу, не за рулем. И вообще не умею водить машину. Принесите мне, пожалуйста, «айриш».
Официант кивнул и удалился на кухню.
— Ну? — Вяземская хотела поскорее перейти к делу. — Узнали что-нибудь новенькое?
— Узнал… — мрачно усмехнулся Северцев. — Но, боюсь, вам это не понравится.
— Да рассказывайте же, не тяните!
Официант принес заказ. Северцев снял ложечкой верхний слой взбитых сливок с жареными кофейными зернами, отхлебнул через соломинку едва теплый «эспрессо», смешанный с ирландским виски.
— Видите ли, Анна Сергеевна… — сказал он.
— Можно просто — Анна.
— Хорошо. Анна. — Он положил ложечку на блюдце. — Этой ночью была убита еще одна девушка. Почерк совершенно идентичен. У меня есть фотографии, — Северцев показал на кофр, — правда, я не успел их пока проявить. Но, поверьте на слово, — все совпадает в мельчайших подробностях. Способ, орудие убийства, положение тела…
— А порезы? — быстро спросила Анна. Журналист кивнул.
— Порезы и даже буква «М» над кроватью. Анна отщипнула вилкой кусочек сырного торта. Тесто было легким и таяло на языке, но вкуса она почти не чувствовала.
— Значит, это все-таки серия… — задумчиво сказала Вяземская. — Чистая химия…
— Простите? — не понял Александр.
Анна не собиралась вдаваться в объяснения — тем более, что накануне, во время лекции, Северцев зарекомендовал себя как человек, хорошо знакомый с предметом. И все же… Тема требовала некоторых уточнений.
— Физиология мозга недостаточно хорошо изучена. Далее сегодня, при всей нашей технической мощи, мы не в состоянии понять, как мыслит человек. Что заставляет его совершить тот или иной поступок. Считается, что в основе всего лежат химические связи, возникающие между молекулами нервной ткани. Одни связи более энергетически выгодны, чем другие, — электрический импульс проходит по ним быстрее и не претерпевает никаких изменений. Эти связи могут быть кратковременными и долгосрочными, — именно так формируется память. Если рассматривать мозг маньяка с материальной точки зрения, то он отличается от мозга обычного человека тем, что в нем существуют долгосрочные и более энергетически выгодные связи, формирующие очаг застойного возбуждения.
— Порочный очаг? — уточнил Александр.
— Если угодно. Периодичность преступлений — вторичный вопрос. Предсказать ее невозможно. Это напрямую зависит от гормонального фона убийцы. Вот и получается — чистая химия.
— Анна… Не кажется ли вам, что в этой точке зрения преобладает некая… обреченность, что ли? Фатальность? Знаем, что, но сделать все равно ничего не можем?
— Ну, почему же не можем? — возразила Вяземская. — Скажем, основываясь на большом массиве наблюдений, можно выявить условную корреляцию между видимыми причинами и следствиями. Например, подмечено, что маньяки, убивающие женщин, в детстве регулярно подвергались унижению со стороны матери — причем с явной сексуальной подоплекой. Этакая отсроченная месть «женскому отродью».
— Ага! — с сарказмом подхватил Северцев. — Мать глумилась над несчастным подростком и вырезала узоры у него на теле. Подробный психологический портрет убийцы!
— Разумеется, он не претендует на точность.
