— Вы хотели мне что-то сообщить, — сказал Рюмин, усаживаясь на место вышедшего врача.
— Там… — Гурвич скосил глаза вправо, в сторону небольшого столика.
Капитан обогнул кровать. На столике лежал вскрытый конверт с логотипом курьерской службы «FedEx». Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Рюмин уже догадывался, что внутри — еще до того, как достать бумаги.
Капитан вытряхнул на столик четыре сложенных вдвое листа формата А4. Очень похожих друг на друга: верхнюю половину каждого занимала фотография, распечатанная на хорошем принтере. Внизу стоял знак — «М», нарисованный чем-то бурым.
Рюмин поднес бумагу к глазам; посмотрел на знак сбоку. Бурая краска пропитала листы насквозь, она была наложена так жирно, что выступала над поверхностью.
— Кровь, — произнес Гурвич. Излишняя подробность — капитан и так уже понял. Он еще раз взглянул на снимки. На первом листе была Ингрид — фотография, взятая с сайта знакомств. На втором — Светлана Данилова, снимок оттуда же. На третьем — господин Рудаков, выходящий из особняка в Грохольском переулке.
На четвертом вместо снимка был намечен темный контур; очертания головы человека, очень смахивавшей на остроконечный череп Гурвича. И внизу — тоже. Знак. «М».
— Ингрид… — проскрипел старик. — И эта, вторая девочка… Они так похожи…
— На Панину? — подсказал Рюмин. Гурвич медленно прикрыл глаза — в знак согласия.
— Он не остановится… Капитан нагнулся над кроватью.
— Вы ведь знаете убийцу? Не так ли, Аркадий Львович?
Старик не шевелился.
— Он — молодой и красивый. По всей видимости, очень богатый. Панина стала его первой жертвой. После нападения она лечилась у вас, но это не помогло — психика была безнадежно искалечена. Едва оказавшись на свободе, она убила мужа и снова попала в больницу. На этот раз — навсегда.
Гурвич попытался возразить, но капитан не слушал — он должен был выговориться до конца.
— Вы могли предотвратить эту смерть, однако не стали. Неудивительно — ваше молчание было щедро оплачено. А несколько дней назад убийца опять начал свою кровавую охоту. Погибли две девушки: молодые, ни в чем не повинные девушки. Их смерть — тоже на вашей совести. Наконец, сегодня ночью убили Рудакова. Он видел преступника и наверняка мог опознать. Михаил Наумович стал опасен — и ему перерезали горло. Знаете, кто следующий в этом списке? — Рюмин потряс листами перед носом старика.
— Вы, Аркадий Львович! И вы это прекрасно понимаете. Поэтому лежите здесь и отказываетесь ехать в больницу. Боитесь, что рано или поздно убийца доберется до вас. Я хочу и могу его поймать. Но для этого мне нужно знать правду. Всю! Без утайки. Скажите честно — вы готовы?
— Да… — выдохнул Гурвич. Узловатый палец слегка дрогнул, указывая на стул. — Сядьте…
Капитан послушно занял место перед монитором. Ему показалось, что кривая, выписываемая зеленым лучом, немного изменилась. Пики, прежде и без того крутые, еще больше заострились. Цифры в правом верхнем углу, показывающие частоту сердечных сокращений, окрасились красным. Прозвучал тревожный зуммер.
На сигнал прибежал врач. Не говоря ни слова, он подошел к металлическому столику на колесах, откинул полотенце и взял приготовленный шприц. Вколол иглу прямо в прозрачную трубку капельницы, надавил на поршень.
Луч на мониторе прекратил бешеную пляску; пики стали пологими, редкими.
— Аркадий Львович… — начал врач. Гурвич отмахнулся от него, как от надоедливой мухи.
— Иди!
Врач укоризненно взглянул на Рюмина и вышел.
— Лиза… — старик поднял веки. Водянистые глаза, не мигая, уставились на капитана. — Она никогда не была жертвой. Лиза… — повторил он, смакуя это слово на языке. — Дьявольское творение. Самое порочное создание из всех, что мне доводилось видеть. Сравниться с ней может только один человек… — Гурвич криво усмехнулся. — Ее брат. Кирилл. «Лиза» и «Кирилл» — вот что означает вензель.
* * *
— Я знал их семью очень давно… Отец сколотил гигантское состояние на торговле лесом. Двенадцать лет назад они перебрались в Москву и поселились в особняке на Рублевке. Мать страдала шизофренией, поэтому часто гостила у меня, в Павловской Слободе. Ее муж вел себя достойно: сносил идиотские прихоти жены и беспрекословно оплачивал счета. Он мог смириться с сумасшествием супруги, но дети… Однажды он застал сына с дочерью, уединившихся на чердаке гостевого домика. Можете представить, чем они там занимались…
— Брат с сестрой? — спросил Рюмин.
Гурвич кивнул.
— Оба были залиты кровью. Ей нравилось себя резать. Она от этого сильно возбуждалась. Кровь, боль и секс, — только эти три вещи доставляли Лизе истинное удовольствие. В тот же день отец привез ее ко мне — с условием, что я навсегда посажу ее под замок. Тогда Лизе было семнадцать.
— А брат? Кирилл?
— Ему — пятнадцать. Отец отправил сына в частную школу, в Англию — подальше от слухов и сплетен.
Гурвич замолчал. На лбу выступила испарина. Он часто дышал, и капитан терпеливо ждал, когда старик передохнет и сможет продолжить рассказ.
— Что было дальше? — выдержав паузу, спросил Рюмин.
— Так прошло шесть лет, — ответил Гурвич. — Отец щедро платил мне, и я честно отрабатывал свои деньги. А потом…
Линии на мониторе снова задергались, задрожали и пустились вскачь. Капитан подумал, что потребуется очередное вмешательство врача, но на этот раз обошлось.
— Их убили…
Рюмина осенило.
— Семья Волковых?
— Да.
— «Рублевское побоище»?
— Да.
Это было громким делом. Оно широко освещалось в прессе. На расследование преступления были брошены самые лучшие силы, но поиск убийцы не дал никаких результатов.
— И вы считаете, что это сделал…
— Кирилл, — ответил Гурвич. — Он мстил за вынужденную разлуку и искал ее… Лизу.
— И тогда вы испугались?
— Конечно. Тем более, что и деньги прекратили поступать. Я сделал Лизе новый паспорт — на фамилию Панина. А тут очень кстати подвернулся этот мальчик. Уржумцев. Он влюбился в нее без памяти…
— Можно сказать, смертельно… — мрачно заметил Рюмин.
— Да, — с горечью сказал старик.
— Вы можете описать Кирилла Волкова?
Гурвич покачал головой.
— Я ни разу его не видел. И не дай Бог увидеть.
— Хорошо, — сказал капитан, вставая. — Думаю, мне удастся разыскать его фотографии.
Рюмин сунул конверт в карман и направился к выходу. На пороге капитан обернулся.
— Знаете, мне пришла в голову интересная мысль. Этот Кирилл Волков очень похож на одного из ваших доберманов. Такой же тихий, злобный и опасный. Подкрадется и перегрызет горло, а ты даже не заметишь.
