Идиотка, да как она могла подумать, что достаточно ей
поехать в Атланту, чтобы он тут же пал к ее ногам — при ее-то тощей шее и
глазах как у голодной кошки, да еще в этом тряпье! Уж если она не могла
заставить его сделать предложение, когда была действительно хороша и разодета
как картинка, — на что же надеяться теперь, когда она так страшна и плохо
одета?! Ведь если мисс Питти писала правду, то он самый богатый человек в
Атланте и, конечно же, может выбрать себе любую красавицу, как добропорядочную,
так и не очень. «Ну, что ж, — не без горечи подумала она, — зато у
меня есть кое-что, чего у большинства красавиц и в помине нет: я умею принять
решение и добиваться своего. И будь у меня хоть одно приличное платье…» Но в
Таре не было приличных платьев — ни одного, которое не было бы перелицовано и
залатано.
«И ничего тут не попишешь», — подумала она, с
безнадежностью уставясь в пол. Под ногами ее лежал бархатный ковер Эллин,
некогда цвета зеленого мха, а теперь выцветший, потертый, заляпанный, —
ведь столько народу за это время спало на нем! — и вид его поверг Скарлетт
в еще большее отчаяние, ибо она поняла, что Тара — такая же нищенка, как она
сама. Вообще вся эта тонущая в полумраке комната нагнала на Скарлетт уныние, и,
подойдя к окну, она подняла раму, распахнула ставни и впустила последние лучи
заходящего зимнего солнца. Затем снова закрыла окно, прижалась головой к
бархатным портьерам, и взгляд ее затерялся в темных кедрах, окружавших там
вдали, за выгоном, их семейное кладбище.
Зеленый, как мох, бархат портьер ласкал и чуть покалывал ей
щеку, и она, как кошка, блаженно потерлась о материю. И вдруг уставилась на
портьеры.
Минуту спустя она уже волокла по полу тяжелый стол с
мраморной крышкой. Его заржавевшие колесики протестующе скрипели. Она подкатила
стол к окну, подобрала юбки, залезла на стол и встала на цыпочки, чтобы
дотянуться до массивного карниза. До него было слишком высоко — она резко
дернула портьеру, так что вылетели гвозди, и портьера с карнизом рухнула на
пол.
Словно по мановению волшебной палочки дверь в гостиную
приоткрылась, и в просвете появилось черное лицо Мамушки, каждой своей морщинкой
источавшее неуемное любопытство и величайшую подозрительность. Она осуждающе
посмотрела на Скарлетт, все еще стоявшую на столе, задрав юбки выше колен,
чтобы удобнее было спрыгнуть на пол. Скарлетт была так возбуждена и с таким
торжествующим видом взглянула на Мамушку, что та сразу забеспокоилась.
— Что это вы задумали делать с портьерами мисс
Эллин? — спросила она.
— А ты что подсматриваешь в дверную щелку? —
огрызнулась Скарлетт, соскочила на пол и потянула на себя пыльный тяжелый
бархат.
— Чего же тут подсматривать-то, — ответствовала
Мамушка, готовясь к бою. — Нечего вам распоряжаться портьерами мисс Эллин
— что это вы надумали: и карниз сорвали, и портьеры в пыли валяются. Мисс Эллин
ох как их берегла, эти портьеры-то, и я не Позволю вам такое с ними вытворять.
Скарлетт обратила на Мамушку взгляд своих зеленых глаз,
глаз, искрившихся весельем, совсем как в те далекие дни, когда она была
капризной маленькой девчушкой, о чем частенько со вздохом вспоминала Мамушка.
— А ну-ка, Мамушка, бегом на чердак, принеси мне оттуда
ящик с выкройками! — крикнула Скарлетт, подскочив к Мамушке и подталкивая
ее к двери. — Я буду шить себе платье!
Мамушка чуть не задохнулась от возмущения при одной мысли о
том, что ее двухсотфунтовую тушу заставляют куда-то подниматься, а тем более на
чердак, но одновременно в ней зародилось страшное подозрение. Она выхватила
портьеру из рук Скарлетт и, словно священную реликвию, прижала к своей
монументальной отвислой груди.
— Уж не из портьер ли мисс Эллин собрались вы шить себе
платье? Нет, тому не бывать, пока я хоть капельку жива.
На лице молодой хозяйки появилось выражение, которое Мамушка
описала бы так: «Уперлась как бык». Но оно тут же сменилось улыбкой, а этому
Мамушке трудно было противостоять. Однако на сей раз старуха не попалась на
удочку. Она смекнула, что мисс Скарлетт заулыбалась лишь затем, чтобы обвести
ее вокруг пальца, и преисполнилась решимости не отступать.
— Не надо быть такой скупердяйкой, Мамушка. Я собираюсь
в Атланту поднанять денег, и мне для этого нужно новое платье.
— Не нужно вам никаких новых платьев. Нет сейчас таких
леди, которые в новых платьях ходят. Они носят старые и очень даже этим
гордятся. С чего бы это дочке мисс Эллин одеваться иначе — даже когда она в
старом ходит, все должны ее уважать, точно она в шелках.
Упрямое выражение вновь появилось на лице Скарлетт. «Господи
Иисусе, вот чудно-то: чем старше мисс Скарлетт становится, тем больше на
мистера Джералда походит, а на мисс Эллин — меньше и меньше!» — Вот что,
Мамушка, ты, конечно, знаешь про письмо тети Питти. А она пишет, что мисс Фэнни
Элсинг ??ыходит замуж в эту субботу, и я, конечно, хочу поехать на свадьбу. А
для этого мне нужно новое платье.
— Да это платье, которое на вас сейчас, нисколечко
подвенечному платью мисс Фэнни не уступит. Мисс Питти писала, что Эллинги
совсем обеднели.
— Но мне необходимо новое платье! Мамушка, ты же не
знаешь, как нам нужны деньги. Налоги…
— Все я про налоги знаю, мэм, да только…
— Знаешь?
— Так ведь господь бог наделил меня ушами, чтоб
слышать, верно? Ну, а мистер Уилл двери-то никогда не закрывает.
И как это Мамушка умудряется всегда все слышать? Просто
удивительно, подумала Скарлетт: этакая грузная туша, топает так, что пол
трясется, а когда хочет подслушать, подкрадывается тихо, как дикая кошка.
— Ну, раз ты все слышала, значит, слышала и то, как
Джонас Уилкерсон и эта его Эмми…
— Да уж, мэм, слышала, — сказала Мамушка, сверкнув
глазами.
— Так не будь упрямой, как мул, Мамушка. Неужели ты не
понимаешь, что мне необходимо поехать в Атланту и добыть денег, чтоб заплатить
налог? И денег надо немало. Я должна это сделать! — И она ударила кулачком
о кулачок. — Ей-богу, Мамушка, они выкинут всех нас на улицу, а куда мы
тогда пойдем? Неужели ты станешь препираться со мной из-за каких-то маминых
портьер, когда эта дрянь Эмми Слэттери, которая убила маму, строит планы, как
бы переехать в наш дом и спать на маминой постели?!
Мамушка перенесла тяжесть своего могучего тела с одной ноги
на другую, точно слон на отдыхе. Она смутно чувствовала, что ее хотят провести.
— Да нет, мэм, не хочу я видеть эту дрянь в доме мисс
Эллин или чтоб всех нас выставили на улицу, да ведь только… — И она вдруг
впилась в Скарлетт осуждающим взглядом: — От кого это вы деньги-то получать
собираетесь, что вам вдруг понадобилось новое платье?
— А это, — сказала несколько ошарашенная
Скарлетт, — это уж мое дело.
