— Просто вы во всем ей потакаете…
— И намерен потакать. Тогда она рано или поздно
преодолеет свой страх и забудет о Нем. — В таком случае, — язвительно
заметила Скарлетт, — раз уж вы решили стать нянькой, не мешало бы вам
приходить вечером домой и для разнообразия — в трезвом виде.
— Я и буду приходить домой рано, но напиваться, если
захочу, буду, как сапожник.
С тех пор Ретт стал рано приходить домой — он приезжал
задолго до того, как надо было укладывать Бонни в постель. Садился подле нее и
держал ее за руку, пока она, заснув, не расслабляла пальцы. Лишь тогда он на
цыпочках спускался вниз, оставив гореть лампу и приоткрыв дверь, чтобы
услышать, если девочка проснется и испугается. Он твердо решил: больше он не
допустит, чтоб ее мучил страх. Весь дом следил за тем, чтобы в комнате, где
спала Бонни, не потух свет. Скарлетт, Мамушка, Присси и Порк то и дело на
цыпочках поднимались наверх и проверяли, горит ли лампа.
И приходил Ретт домой трезвым, но не Скарлетт добилась
этого. На протяжении последних месяцев он много пил, хотя никогда не был
по-настоящему пьян, и вот однажды вечером от него особенно сильно пахло виски.
Придя домой, он подхватил с пола Бонни, посадил ее к себе на плечо и спросил:
— Ты, что же, не желаешь поцеловать своего любимого
папку? Бонни сморщила курносый носишко и заерзала, высвобождаясь из объятий.
— Нет, — чистосердечно призналась она. —
Фу, — Это я — фу?
— Фу как плохо пахнет. От дяди Эшли никогда плохо не
пахнет.
— Черт бы меня подрал! — буркнул Ретт, опуская ее
на пол. — Вот уж никогда не думал, что обнаружу в собственном доме
поборницу воздержания!
Но с того дня он выпивал лишь по бокалу вина после ужина.
Бонни, которой разрешалось допить последние капли, вовсе не находила запах вина
таким уж плохим. А у Ретта воздержание привело к тому, что одутловатость,
отяжелившая черты его лица, постепенно исчезла, круги под черными глазами стали
не такими темными и обозначались не так резко. Бонни любила кататься на лошади,
сидя впереди него в седле, поэтому Ретт проводил много времени на воздухе, и
смуглое лицо его, покрывшись загаром, потемнело еще больше. Вид у него был
цветущий, он то и дело смеялся и снова стал похож на того удалого молодого
человека, который на удивление всей Атланты столь смело прорывал блокаду в
начале войны.
Люди, никогда не любившие Ретта, теперь улыбались при виде
крошечной фигурки, торчавшей перед ним в седле. Матроны, до сих пор считавшие,
что ни одна женщина не может чувствовать себя спокойной в его обществе, начали
останавливаться и беседовать с ним на улице, любуясь Бонни. Даже самые строгие
пожилые дамы держались мнения, что мужчина, способный рассуждать о детских
болезнях и воспитании ребенка, не может быть совсем уж скверным.
Глава 53
Наступил день рождения Эшли, и Мелани решила в тот вечер
устроить сюрпризом ему торжество. Все об этом знали, за исключением Эшли. Даже
Уэйд и крошка Бо, которых заставили поклясться, что они будут хранить тайну, и
малыши ходили страшно гордые. Все благопристойные обитатели Атланты были
приглашены и дали согласие прийти. Генерал Гордон и его семья любезно приняли
приглашение; Александр Стефенс обещал быть, если ему позволит не слишком
крепкое здоровье; ожидали даже Боба Тумбса, буревестника Конфедерации.
Все утро Скарлетт, Мелани, Индия и тетя Питти бегали по
дому, руководя неграми, пока те вешали свежевыглаженные занавеси, чистили
серебро, натирали полы, жарили, парили, помешивали и пробовали яства. Скарлетт
никогда еще не видела Мелани такой счастливой и возбужденной.
— Ты понимаешь, дорогая, у Эшли ведь не было дня
рождения со времени.., со времени, помнишь, того пикника в Двенадцати Дубах?
Еще в тот день мистер Линкольн призвал добровольцев? Ну, так вот, у Эшли с тех
пор не было дня рождения. А он так много работает и так устает, когда вечером
приходит домой, что даже и не вспомнил про свой день рождения. Вот он удивится,
когда после ужина столько народу явится к нам!
— А куда же вы фонарики-то над лужайкой спрячете — ведь
мистер Уилкс наверняка увидит их, когда придет ужинать домой? — ворчливо
спросил Арчи.
Старик просидел все утро, с интересом наблюдая за
приготовлениями, хотя и не признавался в этом. Он еще ни разу не видел, как в
городе готовятся к большому празднику, и это было ему внове. Больно уж
разбегались женщины, — не стесняясь, говорил он: суетятся, будто в доме
пожар, а всего-то навсего ждут гостей; но даже дикие кони не могли бы утащить
его с места события. Особенно заинтересовали его цветные бумажные фонарики,
которые собственноручно смастерили и покрасили миссис Элсинг с Фэнни: он
никогда не видал «таких штуковин». Они хранились в его комнатушке в подвале, и
он тщательно их обследовал.
— Бог ты мой! Я об этом и не подумала! —
воскликнула Мелани. — Арчи, как хорошо, что ты вспомнил. Ну и ну! Что же
делать? Ведь их надо повесить на кусты и деревья, воткнуть в них свечечки и
зажечь, когда начнут появляться гости. Скарлетт, а ты не могла бы прислать
Порка, чтобы он это сделал, пока мы будем ужинать?
— Мисс Уилкс, вы женщина умная — таких мало встретишь,
а уж больно быстро начинаете волноваться, — сказал Арчи. — Да этому
дураку Порку такие штуковины и в руки-то давать нельзя, Он их мигом сожжет. А
они.., они красивенькие, — снисходительно заметил он. — Я уж сам их
повешу, пока вы с мистером Уилксом кушать будете.
— Ах, Арчи, какой же ты добрый. — Мелани обратила
к нему взгляд, исполненный детской благодарности и доверия. — Право, не
знаю, что бы я без тебя делала. Может быть, тебе сейчас вставить в них свечи,
чтобы хоть это было уже сделано?
— Что ж, можно, — сказал не очень-то любезно Арчи
и заковылял к лестнице, которая вела в погреб.
— Оказывается, есть много способов убить кошку — не обязательно
закармливать ее маслом, — весело заметила Мелани, когда старик, громко
стуча деревяшкой, уже спустился вниз. — Я ведь все время хотела, чтобы
именно Арчи развесил фонарики, но ты знаешь, какой он. Ни за что не станет
делать то, о чем его просят. Да к тому же мы хоть убрали его на время с дороги.
Чернокожие так его боятся, что просто ничего не делают, пока он стоит у них над
душой.
— Я бы, Мелли, ни за что не держала такого отпетого
человека у себя в доме, — раздраженно заявила Скарлетт. Она ненавидела
Арчи так же пылко, как он ненавидел ее, и они едва разговаривали. Только из
одного дома — дома Мелани — он не уходил, когда появлялась Скарлетт. Но даже и
здесь он смотрел на нее подозрительно, с холодным презрением, — Ты еще с
ним не оберешься хлопот — помяни мое слово.
— Он совершенно безвредный, если его хвалить и делать
вид, будто зависишь от него, — сказала Мелани. — К тому же он так
предан Эшли и Бо, что мне спокойнее, когда он тут.
