— Ну, конечно же! — От волнения щечки тети Питти
порозовели и она даже выпрямилась на стуле. — В эту самую минуту он сидит
в тюрьме за то, что убил негра, и его могут повесить! Представляешь такое —
чтоб повесили капитана Батлера?
Скарлетт так охнула, что у нее закололо в груди; широко
раскрыв глаза, она уставилась на старушку, а та была просто в восторге от
впечатления, которое произвели ее слова.
— Пока еще ничего не доказано, но кто-то убил
черномазого за то, что он оскорбил белую женщину. А янки очень злятся, потому
что в последнее время убили не одного черномазого нахала. Вина капитана Батлера
не доказана, но янки хотят, чтобы это послужило уроком для других — так говорит
доктор Мид. Он говорит, что, если капитана Батлера повесят, это будет первый
справедливый поступок, который совершат янки, ну, а я, право, не знаю… Подумать
только, что капитан Батлер был у нас здесь неделю назад, и принес мне в подарок
роскошнейшую куропатку, и спрашивал про тебя — он сказал, что боится, не обидел
ли тебя тогда, во время осады, а если так, теперь ты никогда уже его не
простишь.
— И сколько же они будут держать его в тюрьме?
— Этого никто не знает. Наверное, пока не повесят, но,
может, они еще не сумеют доказать, что это он убил. Хотя вообще-то янки,
похоже, не слишком заботятся о том, виновен человек или невиновен, — им
лишь бы кого-нибудь повесить. Они так встревожены… — тетя Питти с таинственным
видом понизила голос, — так встревожены появлением ку-клукс-клана. А у вас
в деревне он есть? Милочка, я уверена, что есть — просто Эшли не говорит вам,
дамам. Члены ку-клукс-клана вроде бы не имеют права рассказывать об этом. Они
разъезжают по ночам в этаких балахонах, точно приведения, и совершают набеги на
«саквояжников», разжиревших на чужом добре, являются к нахальным неграм. Иной
раз они просто попугают и предупредят, чтоб убрались из Атланты, ну, а если их
не послушают, они могут и выпороть, а то, — продолжала шепотом
Питти, — даже и убить, а труп бросят на виду и приколют к нему бумажку с
надписью «ку-клукс-клан»… Янки, само собой, страшно обозлены и хотят для
острастки хоть с кем-нибудь разделаться… Хью Элсинг, правда, сказал мне, что он
думает — не повесят они капитана Батлера, потому как янки считают, что он
знает, где находятся деньги, только не говорит. Вот они и хотят заставить его
заговорить.
— Деньги?
— Ты разве не знаешь? Я не писала тебе? Дорогая моя, ты
просто совсем замуровала себя в этой Таре! У нас весь город жужжал как улей,
когда капитан Батлер вернулся с отличной лошадью, с каретой и с карманами,
полными денег, в то время как никто из нас не знал, на что купить поесть. Все
были просто в ярости — подумать только: этот спекулянт, который вечно говорил
гадости про Конфедерацию, теперь буквально набит деньгами, а мы — нищие. И
каждому, конечно, не терпелось узнать, как это он ухитрился сохранить свои
денежки, но ни у кого не хватило храбрости спросить напрямик, а вот я спросила;
он рассмеялся и сказал: «Можете не сомневаться, не честным путем». Ты же
знаешь, как трудно из него что-либо вытянуть.
— Ясное дело, он нажил эти деньги во время блокады…
— Несомненно, милочка, часть денег он нажил именно так.
Но это лишь капля в море по сравнению с тем, какое у этого человека сейчас
состояние. Все у нас тут, включая янки, считают, что у него где-то припрятаны
миллионы долларов золотом, принадлежавшие правительству конфедератов. —
Миллионы — золотом?
— А как же, милочка, куда девалось, по-твоему, все
золото нашей Конфедерации? У кого-то оно ведь должно же быть, так почему бы не
у капитана Батлера? Янки считали, что президент Дэвис забрал с собой золото,
уезжая из Ричмонда, но когда они взяли его в плен, у бедняги не было ни цента.
Ведь после того как война кончилась, казна-то оказалась пустой, и все считают,
что золото это — у спекулянтов, торговавших во время блокады, только те,
конечно, об этом помалкивают.
— Миллионы — золотом! Но каким же образом?..
— Разве капитан Батлер не вывозил хлопок тысячами тюков
в Англию и в Нассау и не продавал его для правительства конфедератов? — с
победоносным видом изрекла Питти. — И свой хлопок, и тот, который
принадлежал правительству? А ты же знаешь, сколько стоил хлопок в Англии во
время войны! Его хватали по любой цене! Капитан Батлер был доверенным лицом у
нашего правительства, ему было поручено продавать хлопок и на вырученные деньги
покупать ружья и привозить нам. Ну и вот, когда блокада совсем сжалась вокруг
нас, он уже не мог больше привозить ружья, а до тех пор, конечно же, не мог
истратить на них и одной сотой денег, вырученных за хлопок, так что в
английских банках лежали просто миллионы долларов, которые внес туда капитан
Батлер и другие спекулянты, — лежали и ждали, когда будет прорвана
блокада. Ну, и само собой, деньги они вносили не на счет Конфедерации. Они
внесли их на свое имя, и там эти денежки так и лежат… Когда война кончилась,
все только и говорили об этом и сурово осуждали этих спекулянтов, и когда янки
арестовали капитана Батлера за убийство черномазого, до них, видно, дошли слухи
про золото, и они требуют от него, чтобы он сказал, где деньги. Понимаешь, все
фонды нашей Конфедерации принадлежат ведь теперь янки — во всяком случае, они так
считают. А капитан Батлер твердит, что знать ничего не знает… Доктор Мид
говорит, им все равно надо бы его повесить, да этакий вор и спекулянт не
заслуживает даже виселицы… О господи, что это с тобой?! Тебе плохо? Неужели
тебя так расстроила моя болтовня? Я знала, что он когда-то был твоим ухажером,
но я думала, ты давно забыла о нем. Мне лично он никогда не нравился — этакий
мерзавец…
— Меня с ним ничто не связывает, — с усилием
произнесла Скарлетт. — Я поссорилась с ним во время осады, после того как
вы уехали в Мейкон. Где.., где же его содержат?
— В пожарной части, недалеко от городской площади!
— В пожарной части? Тетя Питти закудахтала от смеха.
— Да, да, в пожарной части. Янки сделали из нее теперь
военную тюрьму. Янки расположились в палатках на площади вокруг городской
ратуши, а пожарная часть — в двух шагах оттуда, на улице, что идет от площади,
вот там капитан Батлер и сидит. Кстати, Скарлетт, я вчера слышала про капитана
Батлера пресмешную историю. Забыла только, кто мне ее рассказал. Ты ведь знаешь,
каким он всегда был франтом — настоящий денди, — теперь же сидит в этой
пожарной части, и ему не разрешают мыться, а он каждый день требует, чтоб ему
устроили баню; ну, и наконец вывели его из камеры на площадь, а там стоит такое
длинное корыто, из которого лошадей поят и где в одной и той же воде моется
целый полк! Ну, и капитану Батлеру сказали, что он может там вымыться, а он
сказал: нет, уж лучше своя южная грязь, чем грязь янки, ну и…
Старушка продолжала, захлебываясь, весело лопотать; голосок
ее звенел и звенел, но смысл слов уже не доходил до Скарлетт. Мозгом ее
завладели две мысли: Ретт куда богаче, чем она предполагала, и он в тюрьме. То
обстоятельство, что он в тюрьме и, вполне возможно, будет повешен, несколько
меняло дело, но меняло в лучшую сторону. Скарлетт мало заботило, что Ретта
могут повесить. Слишком она нуждалась в деньгах, и необходимость достать их
была столь настоятельной, столь отчаянной, что судьба Ретта не могла волновать
ее. Да к тому же она склонна была разделять мнение доктора Мида, что Ретт не
заслуживает даже виселицы. Любого мужчину, бросившего женщину ночью между
сражающимися армиями и отправившегося, видите ли, воевать ради дела, которое
уже проиграно, — надо вешать… Вот если бы ей удалось каким-то образом
женить его на себе, пока он в тюрьме, то после его казни все эти миллионы
достались бы ей, ей одной. Если же брак неосуществим, быть может, ей удастся
получить у него деньги взаймы, пообещав выйти за него замуж, когда его
освободят, или пообещав.., о, что угодно, она готова что угодно ему обещать! А
если его повесят, ей уже не придется расплачиваться.
