И знаете, мисс Мелли, что он сделал? Лицо у него стало такое
доброе, подошел он ко мне и положил мне руку на плечо. А это в первый раз так.
И говорит: «Она была очень храбрая, верно? Только темноты боялась, а больше не
боялась ничего». Я тут как расплачусь, а он и говорит: «Ну-ну, Мамушка». И
погладил меня. «Ну, Мамушка, не надо так убиваться. Я рад, что ты мне сказала.
Я знаю, ты любишь мисс Бонни, и раз ты ее любишь, значит, все это пустяки.
Важно то, что у человека на сердце». Ну, я тут немножечко прибодрилась,
собралась с духом и говорю: «Мистер Ретт, а как же насчет похорон-то будет?»
Тут он повернулся ко мне точно бешеный — глаза сверкают — и говорит: «Господи
боже мой, я-то думал, хоть ты понимаешь, раз никто больше не понимает! Да
неужто, ты думаешь, я позволю, чтоб мое дитя положили в темноту, когда она так
боится темноты? Так и слышу, как она кричала, когда просыпалась в темноте. А я
не хочу ее пугать». Тут, мисс Мелли, я и поняла, что он ума решился. Пьяный он
и не спит и не ест, но это — что. Главное, он совсем рехнулся. Вытолкал меня за
зверь и говорит: «Убирайся к черту отсюда!» А я иду вниз по лестнице и думаю
себе: он говорит, что никаких похорон не будет, а мисс Скарлетт говорит —
завтра утром, и он говорит, что пристрелит ее. А в доме полно родственников, и
все соседи уже чешут языки и кудахтают, точно куры на насесте, вот я и подумала
про вас, мисс Мелли. Вы должны пойти помочь нам.
— Ох, Мамушка, не могу я в такое вмешиваться!
— Если вы не можете, кто же может-то?
— Ну, что я могу сделать, Мамушка?
— Не знаю я, мисс Мелли, но что-то вы можете сделать.
Поговорите с мистером Реттом, глядишь — он вас и послушает. Он ведь очень
высоко вас ставит, мисс Мелли, может, вы этого и не знаете, а только это так.
Сколько раз я слыхала, как он говорил, что только вы и есть настоящая леди.
Мелани поднялась в смятении, сердце у нее мучительно
заколотилось при одной мысли о встрече с Реттом. Она вся похолодела, понимая,
что придется спорить с человеком, судя по описаниям Мамушки, потерявшим разум
от горя У нее заныло сердце, стоило ей подумать, что придется войти в ярко
освещенную комнату, где лежит маленькая девочка, которую она так любила. Что
делать? Что сказать Ретту, чтобы утешить его горе и вернуть ему разум? С минуту
Мелани стояла, не зная на что решиться, и вдруг сквозь закрытую дверь до нее
донесся звонкий смех ее мальчика. И словно ножом по сердцу резанула мысль, что
было бы, если бы он умер. Что, если бы ее Бо лежал сейчас наверху, застывший и
холодный, а его веселый смех навсегда угас.
— О! — испуганно воскликнула она и мысленно
прижала сына к сердцу: она поняла, каково сейчас Ретту. Если бы Бо умер, разве
она позволила бы его увезти, чтоб его положили где-то под дождем и ветром, в
темноте? — Ох, бедный, бедный капитан Батлер! — воскликнула
она. — Я сейчас же пойду к нему, немедленно.
Она поспешила в столовую, тихо сказала несколько слов Эшли
и, к удивлению своего мальчика, крепко прижала его к себе и пылко поцеловала
светлые кудряшки.
Она выбежала из дома без шляпы, все еще сжимая в руке
обеденную салфетку, и шла так быстро, что старые ноги Мамушки еле поспевали за
ней. Войдя в парадный холл дома Скарлетт, она наспех кивнула сидевшим в
библиотеке — испуганной мисс Питтипэт, величественной старухе миссис Батлер,
Уиллу и Сьюлин, затем быстро поднялась по лестнице; за ней, задыхаясь,
следовала Мамушка. На секунду Мелани задержалась, проходя мимо закрытой двери
Скарлетт, но Мамушка прошептала:
— Нет, мэм, не надо этого делать.
Площадку Мелани пересекла уже гораздо медленнее и, подойдя к
комнате Ретта, остановилась. С минуту она постояла в нерешительности, словно
хотела повернуться и бежать. Затем, призвав на помощь все свое мужество, как
маленький солдатик перед тем, как идти в атаку, постучала в дверь и тихо
сказала:
— Впустите меня, пожалуйста, капитан Батлер. Это миссис
Уилкс. Я хочу увидеть Бонни.
Дверь быстро отворилась, и Мамушка, отступившая в глубину
лестничной площадки, где было темно, увидела огромный черный силуэт Ретта на
фоне ярко горящих свечей. Он пошатывался, и до Мамушки долетел запах виски.
Секунду он смотрел на Мелли, затем взял ее за плечо, втолкнул в комнату и
закрыл дверь.
Мамушка тихонько прокралась к двери и устало опустилась на
стоявший возле нее стул, слишком маленький для ее могучего тела. Она сидела
совсем тихо, беззвучно плакала и молилась. Время от времени она поднимала подол
платья и вытирала глаза. Сколько ни напрягала она слух, но не могла разобрать
ни слова — из-за двери доносился лишь тихий прерывистый гул голосов. После
бесконечно долгого ожидания дверь приотворилась и выглянула Мелани — лицо у нее
было белое, напряженное.
— Принеси мне кофейник с кофе, да побыстрей, и
несколько сандвичей.
Когда дьявол вселялся в Мамушку, она начинала двигаться со
стремительностью стройной шестнадцатилетней негритяночки, а сейчас ей так
хотелось попасть в комнату Ретта и ее разбирало такое любопытство, что она двигалась
еще быстрее. Но надежды ее не оправдались, ибо Мелани лишь приоткрыла дверь и
взяла у нее поднос. Долгое время Мамушка прислушивалась, напрягая свой острый
слух, но не могла различить ничего, кроме позвякиванья серебра о фарфор да
приглушенного, мягкого голоса Мелани. Потом она услышала, как заскрипела
кровать под тяжелым телом, и вскоре — стук сапог, сбрасываемых на пол. Через
некоторое время в двери появилась Мелани. Но как Мамушка ни старалась, ничего
разглядеть в комнате она не смогла. Вид у Мелани был усталый и на ресницах
блестели слезы, но лицо было снова спокойное.
— Пойди скажи Скарлетт, что капитан Батлер согласен,
чтобы похороны состоялись завтра утром, — прошептала она.
— Слава тебе господи! — воскликнула
Мамушка. — Да как же это…
— Не кричи так. Он сейчас заснет. И еще. Мамушка, скажи
мисс Скарлетт, что я буду здесь всю ночь, и принеси мне кофе. Принеси сюда…
— В эту самую комнату?
— Да, я обещала капитану Батлеру, что, если он заснет,
я посижу с Бонни всю ночь. А теперь иди, скажи все мисс Скарлетт, чтобы она
больше не волновалась.
Мамушка прошла через площадку — под ее тяжестью ходуном
заходили половицы, — и сердце ее, успокоившись, пело: «Аллилуйя,
аллилуйя». У двери в комнату Скарлетт она приостановилась и задумалась —
благодарность к Мелани боролась в ней с любопытством.
«И как это мисс Мелани удалось, ума не приложу. Видно, ей
помогают ангелы. Про то, что завтра похороны, я мисс Скарлетт скажу, а вот про
то, что мисс Мелли будет всю-ночь сидеть с маленькой мисс, лучше утаю. Не
понравится это мисс Скарлетт».
Глава 60
Что-то в мире было не так, в воздухе чувствовалось что-то
мрачное, зловещее, окутавшее все непроницаемым туманом, который кольцом окружал
Скарлетт. И это ощущение, что в мире что-то не так, было связано не только со
смертью Бонни, потому что боль от невыносимого горя постепенно сменилась
смирением перед понесенной утратой. И однако же призрачное ощущение беды не
проходило — точно кто-то черный, зловещий стоял у плеча Скарлетт, точно земля
под ее ногами в любой момент могла превратиться в зыбучие пески.
