– Не волнуйся. Сегодня или завтра мы обязательно приедем взглянуть на нее. Поцелуй дочку и передай, что мы будем у нее сразу, как только вырвемся с работы. – Я повесила трубку.
– Учись, Алекс! Вот что ты должна делать в жизни, а не гоняться за подонками дни напролет, как мы с Мерсером.
– Теперь ты говоришь, как моя бабушка. – Я прогнала Майка со своего места и села. – Вам приходилось делать это раньше? Я имею в виду – требовать ордер на обыск на основании показаний собаки?
– Нет, но в коридоре ждет офицер, которому это не впервой. – Майк пошел к двери и пригласил копа в штатском. Тот сложил газету и зашел в кабинет. – Это детектив Локуэсто, – представил Чэпмен светловолосого парня с кривой ухмылкой и длинным носом. – Армандо, это Алекс Купер.
– Приятно познакомиться. Вы совершили в этом деле прорыв.
– Не благодарите меня, – ответил он, – это все Тего. На латыни его имя означает «я охраняю». А я просто его дрессировщик; всю грязную работу выполняет он.
– Вы не могли бы помочь мне составить аффидавит?
[18]
– Без проблем – я уже сто раз это делал.
Я открыла на компьютере стандартный бланк ордера на обыск и быстро заполнила необходимые графы данными, которые Чэпмен сообщил об автомобиле: светло-синий «Шевроле-универсал» 91-го года, один из идентификационных номеров 6683493, зарегистрирован на Омара Шеффилда.
– А как вы поняли, что Шеффилд работает в одной из галерей Кэкстонов? – уточнила я.
Мне ответил Мерсер:
– Помощник Кэкстона, Маурицио, прислал мне по факсу список служащих. Там еще были имена некоторых клиентов Дениз – с припиской, что остальные мы должны узнать у Дотри.
Я быстро набросала: имеется достаточное основание для подозрения, что в машине можно найти кровь, волосы, ткани, отпечатки и прочие доказательства нахождения там тела Дениз Кэкстон. Затем написала параграф о дополнительном основании что это транспортное средство могло быть задействовано в процессе совершения преступления или в сокрытии его следов.
Необходимо объяснить суду, как, когда и где было найдено тело, доказать, что смерть была результатом убийства. Закончив очередной абзац, я подняла глаза на Армандо, давая понять, что требуется его помощь.
– Что теперь?
– Сначала напишите о том, что на место были приглашены мы с Тего.
Я вбила в соответствующие графы его имя и номер жетона.
– Дальше?
– Полиция Нью-Йорка, отдел «К-9». – Затем он рассказал, как долго служит и какой квалификацией для работы с собакой обладает. – Тего у нас уже четыре года – специализируется на поиске трупов.
– Что? – Я знала, что немецкие овчарки помогают в работе полиции, их учат различать запах взрывчатки и наркотиков. Но про эту их специализацию я слышала впервые.
– Да, он вроде коллеги нашего Чэпмена: трупы – его специальность. Он их вынюхивает, и ему даже нравится.
– И как вы его тренируете?
– Есть несколько химических соединений, которые имитируют трупные запахи…
– Да, Куп, и спорю, что их не выпускает Шанель, – встрял Майк. – Поэтому даже не пытайся соблазнить меня, если тебе придет в голову ими опрыскаться.
Армандо продолжил:
– Они называются «Кадаверин» и «Ложный труп». Это искусственно созданные промышленные запахи. Собакам дают нюхать части тела, трупы, места преступлений. Затем мы распыляем эти искусственные ароматы на предметы вроде тех, что находят при убийстве, и – вперед!
– Ты лучше скажи ей, что вы им даете, когда они находят труп.
– Три конфеты и игрушечную кость из сыромятной кожи, как если бы пес принес потерянную тапочку.
Я внесла правку в абзац про подготовку Тего, добавив, что он вместе с детективом Локуэсто прошел более шестидесяти тестов.
– Что еще?
– Теперь вы должны описать, что сделала собака, когда ее привели на «объект». «Шевроле» был припаркован в ряду из девяти машин. На тренировке мы называем это «явной реакцией», что означает…
– Так что он сделал?
Чэпмену не терпелось, чтобы я поскорее составила ордер.
– Он разволновался примерно так же, как ты, блондиночка, когда видишь Алекса Требека. У него потекла слюна и участилось дыхание…
– Почти так, – ответил Локуэсто. – Он обнюхал правую заднюю пассажирскую дверцу, затем побежал к багажнику. Начал кидаться на него и рыть лапами, поскуливая и требуя впустить его. Я заглянул внутрь – окна были слегка тонировании, – там на обивке темное пятно. Затем по очереди подвел Тего к остальным машинам. Он никак не отреагировал.
Я закончила ордер стандартными казенными фразами, смиренно прося суд позволить произвести обыск и выемку улик.
– Как только закончится обеденный перерыв пойду вниз и подпишу его у дежурного судьи, хорошо? Хотите, закажем что-нибудь перекусить?
– Нет, перекусим по пути в Бронкс.
– Договорились. Сегодня днем я открою дело у большого жюри и тогда смогу выписывать вам повестки, чтобы телефонные компании предоставили нам распечатку разговоров Кэкстонов – как из дома, так и из галерей. – Вопреки убеждению многих, прокуроры не имеют права выписывать повестки и постановления или вызывать на допрос в свой кабинет. Этим правом обладает только большое жюри штата Нью-Йорк, а вовсе не окружные прокуроры. Именно большое жюри может узаконить требование прокурора о том, чтобы свидетель дал показания. – А кто-нибудь ищет Омара?
– Я поищу, – отозвался Мерсер. – Раз уж сегодня галереи закрыты, то мне нечего больше делать. Бюро регистрации автомобилей дало нам домашний адрес Омара, это в Бруклине.
– До того как я пришел в зал заседаний, – продолжил Майк, – я позвонил начальнику 84-го участка и попросил их съездить по этому адресу. Дежурный сержант отзвонился мне – в том доме был пожар. Мерсеру придется разбираться еще и с этим.
Пришла Максин, проходящая у меня стажировку, и кивнула полицейским:
– Кажется, я не вовремя, но что мне делать с посетительницей? Ей назначено на десять тридцать.
– Кто она? – Я посмотрела на часы, женщина опоздала больше чем на три часа.
– Ее зовут Юник Мэтьюз. Она сказала, что пришла к Дженис О'Райли, но Дженис пришлось уйти на предварительные слушания.
– Это та проститутка, которую изнасиловал дальнобойщик, угрожая пистолетом? На Хьюстон-стрит, да?
– Ага, – Максин улыбнулась и незаметно сделала мне знак заглянуть в помещение, где сидела Лора. У стола секретарит возвышалась молодая женщина в сандалиях на четырехдюймовой платформе и с оплеткой до колен. Короткие шорты практически не прикрывали ягодицы, а бюст, казалось, того и гляди выскочит из оранжевой футболки. На левой груди была отчетливо видна татуировка в виде Микки-Мауса – яркое пятно на темной коже. Юник жевала огромный ком жвачки, прихлебывая из бутылки газировку.
