– Спасибо, Боб. Пришли свой ответ по факсу, будь добр.
Сотрудники начали потихоньку стекаться в прокуратуру. Я оставила дверь открытой, чтобы услышать, как придет Пэт Маккинни. Тут в пустом коридоре раздался стук высоких женских каблучков, что, естественно, привлекло мое внимание. Кабинет Пэта, как и кабинет Рода Сквайерса, был в конце моего коридора. Но в этом крыле, кроме меня, не работало больше ни одной женщины, поэтому я выглянула посмотреть, кто пожаловал.
Элен Ганшер я узнала даже со спины. Она была моложе меня, в прокуратуре успела проработать всего восемь лет. Неглупая и напористая, она хорошо справлялась со всеми заданиями, что ей поручали, – помимо одного, самого важного. Она плохо выступала в суде и старалась избегать судебных разбирательств. У нас ее прозвали Элен-трусиха, и многие коллеги безжалостно над ней подшучивали из-за того, что она избегала профессиональных схваток, которые большинство просто обожали.
А Пэт Маккинни покровительствовал ей. Будучи заместителем главы судебного отдела, он забрал ее из залов суда и создал для нее специальный отдел. У нас считали, что это просто увеличение числа рабочих мест – отдел по связям с полицией Нью-Йорка, отделение ордеров. В ее обязанности входило объявление в розыск и надзор за особо опасными преступниками, которые не явились в суд после того, как были отпущены под залог. Многие из заключенных, лица которых печатались на плакатах «ИХ РАЗЫСКИВАЕТ ПОЛИЦИЯ», были мелкими правонарушителями и все равно скоро попадались на очередном воровстве в магазине или за перепрыгивание турникетов. Элен должна была просматривать записи суда и выявлять наиболее злостных нарушителей закона, а затем давать отмашку полицейским из отделения ордеров, чтобы они начинали активные поиски.
Я считала, что Пэт Маккинни изобрел для Элен эту синекуру, потому что она хороший юрист и человек, но не может исполнять иных обязанностей. Два года я упорно не обращала внимания на слухи о том, что у них роман, что они проводят за закрытыми дверями слишком много времени, учитывая несущественность работы Элен.
Я вернулась к себе собрать записи, которые хотела захватить к Маккинни, чтобы отчитаться о последних допросах по делу Кэкстон. Проходя мимо моей раскрытой двери, Маккинни махнул рукой.
– Нам надо поговорить.
Материалы по делу уже не влезали в одну папку Я достала пачку отчетов о вчерашних интервью, толстый блокнот и список неотложных дел и направилась в кабинет заместителя главы судебного отдела Когда я постучалась в тяжелую железную дверь, ответила Элен:
– Войдите.
На такое я не совсем рассчитывала.
Она грела чайник на плитке в дальнем конце кабинета. Рядом находилась открытая банка меда и две чашки. Маккинни стоял ко мне спиной – он говорил по телефону. На мой взгляд, сцена слишком напоминала семейную.
– Как Мерсер? – спросила Элен.
– Ему пришлось нелегко. Пуля почти задела сердце.
– Должно быть, ты ужасно переживаешь. Трудно представить, что тебе пришлось стать свидетельницей того, как его подстрелили.
Я медленно кивнула, закусив губу. Я не имела ни малейшего намерения рассказывать о своих переживаниях. Принялась буравить взглядом спину Маккинни, обтянутую потной спортивной футболкой, как будто это могло заставить его поскорее закончить телефонный разговор.
– Хочешь чаю? – спросила она, доставая третью кружку с фотографией детей Маккинни под рождественской елкой.
– Нет, спасибо, – ответила я, показывая картонный стаканчик с кофе.
– Есть новые версии?
– Я подожду, пока Пэт закончит разговор.
– Тебе хоть удалось выбраться на Виньярд?
– Угу.
Если она выложит подробности своей интимной жизни, что ж, я, так и быть, поделюсь новостями о Джейке.
– Ты выглядишь измотанной. Может, тебе стоит замазывать пудрой круги под глазами? И взять выходные на пару недель. Почему бы тебе не отдохнуть на острове до Дня труда?
Вот вам и прелести работы с женщинами-коллегами, вздохнула я про себя. Почему, когда Майк Чэпмен говорил, как плохо я выгляжу, я просто соглашалась с ним, и все, но когда то же самое сказала Элен, захотелось обозвать ее стервой? Возможно, я бы и взяла отпуск, будь я, как она, лишним грузом. А вслух ответила:
– Со мной все нормально. Отдохну на следующих выходных.
Маккинни закончил разговор и сел напротив меня за маленький стол для совещаний.
– Я хочу поговорить с тобой об этом деле, Алекс, – обо всем этом деле. Я подумал, что, возможно, лучше всего было бы…
– Пэт, давай поговорим наедине.
Элен, успевшая налить чай, теперь держала по чашке в каждой руке.
– А, ты про Элен? Она глава одного из наших отделов. В чем проблема?
– Этот разговор касается только тебя и меня. Я знаю, что ты назначил на десять часов совещание, но меня не пригласил. Так вот, я все равно приду.
– 'Это глупо, Алекс. На самом деле я не думаю, что ты вообще должна заниматься делом Кэкстон.
– Элен, не могла бы ты оставить нас?
Она поставила чашки на стол и вместо ответа посмотрела на Пэта, который не отводил взгляда от меня.
– Я не стану разговаривать в присутствии Элен, – сказала я, стараясь сдерживать гнев. – Насколько мне известно, по этом делу нет ни сбежавших, ни отпущенных под залог, ни неявившихся на заседание суда, по нему не выписывали ордеров за судебнонаказуемое поведение, а значит, Элен Ганшер со всеми завидными полномочиями ее ничтожного отдела делать здесь нечего. Это касается только нас, Пэт. И ты не должен обсуждать это с Элен. И даже не думай снять меня с дела Кэкстон. Я пойду прямо к Батталье и…
– Я уже был у него, Алекс.
Элен так быстро переводила взгляд с него на меня, что ее голова стала похожа на флюгер. Меня до крайности разозлило то, что Пэт поговорил с окружным прокурором о возможности снятия меня с дела.
– Спорю, он велел тебе убираться к черту. У него нет претензий к моей работе.
Я блефовала, но, как оказалось, не напрасно. На мгновение Маккинни поколебался, и я поняла, что хотя он и говорил с Баттальей, тот не дал разрешения забрать у меня дело.
Я резко встала со стула и направилась к выходу.
– Я буду у Баттальи. Когда ты и мисс Чай Липтон закончите утренний тет-а-тет, непременно приходи узнать, что мы решили по делу. А пока что можешь заняться неотложными проблемами и выслушать, кто из карманников не явился вчера на первичное предъявление обвинения.
Я прошла мимо своего кабинета по коридору, затем, приложив магнитный пропуск к считывающему устройству, проникла в крыло начальства. Секретарши помощника по административной части, первого помощника и старшего помощника как раз устраивались за столами, готовясь к рабочему дню. Они поздоровались, бросая на меня заинтересованные и сочувствующие взгляды.
