— Дез, детка! Сколько лет, сколько зим! — Рыжеволосый парень пересек комнату танцующей походкой и обнял меня, приподняв над полом. Я ответила быстрым объятием и, когда он вновь поставил меня на пол, сделала шаг назад:
— Привет, Томми!
Родни, хозяин бильярдной, кивнул мне из-за стойки и незаметно подмигнул. Сидя на стуле, он начищал какой-то бильярдный трофей. Я улыбнулась ему и осмотрелась. Все, кто был в комнате, приветствовали меня. Слава богу, без того энтузиазма, с которым это сделал Томми. Большинство физиономий я вспомнила. Были и новички, но основной контингент все тот же, только на знакомых лицах отпечаталась еще не одна сотня километров жизненной дороги. Я осматривала сидевших, пока не нашла того, кого искала. Того, кого я меньше всего хотела видеть.
Белый шипованный ирокез, острый взгляд карих глаз, под губой пирсинг: лабретт с желторожим смайликом из бисера; кликуха — Фред.
Алекс Моджорн.
Он видел, как я вошла, но остался в своем углу. Приближаясь к нему, я кожей чувствовала, как он на меня пялится. Придав себе самый беззаботный вид, я пересекла комнату. Где-то за пределами бильярдной летали по небу поросята, танцевали козлы, а маленькие зеленые человечки пожимали руку президенту США. Нужно было все это отключить.
— Мне нужно с тобой поговорить.
Мое лицо — само бесстрастие. Я выдержала его взгляд. Этому он меня научил. Ничего и никому не показывать. Никогда.
Он молчал. Перевел сузившиеся глаза с меня на Кейла, потом кивнул в направлении одного из отдельных кабинетов — там, в конце зала, за столами. Когда мы проходили, несколько знакомых приветствовали нас, но я ни на кого не обращала внимания. Это была часть моего прошлого. Того, в которое я не собиралась возвращаться. Когда-то я скучала по всем этим людям, но это прошло. Я прожила и пережила то, что было.
— Хорошо выглядишь, — произнес Алекс, закрыв за Кейлом дверь.
Я проигнорировала его слова. Я пришла сюда не за воспоминаниями.
— Меня послал Коул Остер.
Больше — ни слова; мне хотелось видеть его реакцию. Его глаза чуть расширились, он кивнул, давая понять, что это имя ему знакомо. Как это типично для Алекса! Я продолжала:
— У нас проблемы с «Деназеном», и Коул сказал, ты поможешь нам найти Жнеца.
Реакция Алекса была совсем не той, что я ожидала. Вообще от него никогда толком ничего не добьешься, что доказывает, что я знала его не так хорошо, как думала. Он бросил на Кейла беглый небрежный взгляд:
— Ты Шестой?
Кейл либо не заметил, либо оставил без внимания снисходительность в тоне Алекса и просто кивнул.
Я почувствовала зуд в пальцах. Мне так хотелось ему вломить! Как я это сделала тогда, когда мы в последний раз говорили — вот уж ирония судьбы! — в этой самой комнате.
— Ты знаешь о «Деназене», — констатировала я ровным голосом, не желая, чтобы он подумал, будто то, что он говорил в прошлом, меня хоть сколько-нибудь волнует.
Это было сделано классно — как в кино категории «В». Супер-пупер злобная корпорация, состоящая из безмозглых качков, злобно замышляющая захват мира. Все в ней повязаны, за исключением беззащитной прекрасной девушки.
Ладно! Не беззащитной, но определенно прекрасной. Даже не так. Сотрите «прекрасной». Горячей!
Алекс проигнорировал мои слова, он все еще смотрел на Кейла.
— Что ты делаешь, чтобы связываться с их радаром?
— Радаром? — переспросил Кейл, явно не понимая вопроса. — Это как с морским кораблем?
— Он сбежал, — сказала я, встав между ними.
Глаза Алекса снова расширились:
— Сбежал?!
Он дернулся вперед и схватил меня за руку, пытаясь оттащить в сторону. С быстротой молнии Кейл вырос рядом, пытаясь дотянуться до Алекса.
— Нет! — заорала я, вырвавшись из рук Алекса и одновременно уцепившись за рубашку Кейла. Как раз вовремя, чтобы предотвратить контакт. Кейл был в перчатках, но ведь никто не застрахован от случайностей.
— Нет, — повторила я уже спокойно.
— Он сделал тебе больно, — негромко проговорил Кейл, глядя на мои пальцы, обхватившие его запястье. Его рукав задрался, и моя рука покоилась на его обнаженной коже. Подняв глаза, он посмотрел на Алекса с ненавистью:
— Он собирался ударить тебя.
А вот это вызвало реакцию! Алекс вспыхнул и сжал кулаки, уставившись прямо в глаза Кейла:
— Ударить? Какого черта? Да никогда!
Кейл больше не смотрел на меня — только на Алекса.
— Ты сделал ей больно, — рычал он, наступая. — Когда так хватают, всегда больно.
Его голос, низкий, угрожающий, холодом отдавался в моей спине, но это не был холод страха.
— Все нормально, Кейл. Алекс не собирался сделать мне больно. Он был просто удивлен, только и всего. Правильно, Алекс?
Тот перевел взгляд с лица Кейла на мои пальцы, которыми я по-прежнему удерживала Кейла за руку.
— Что он умеет? — спросил Алекс.
Он знал меня достаточно хорошо, чтобы понять: если бы дело было только в том, чтобы Кейл его отдубасил, я отошла бы в сторону и насладилась зрелищем. Да еще бы и за попкорном сбегала.
То, что я остановила Кейла, сказало ему многое.
— Его прикосновение смертельно, — проговорила я, отпуская руку Кейла. Но тот подхватил мою ладонь и сплелся со мной пальцами.
Алекс внимательно наблюдал за этим, сжав губы.
— Мне кажется, я должен извиниться, — проговорил он наконец.
— Да, — мягко сказала я. — Ты прав.
Он имел в виду — извиниться за то, что схватил меня. Я — что-то совсем другое.
— Как ты узнал о «Деназене»? — перешла я к делу.
Алекс протянул руку в сторону пустой банки из-под содовой, которая стояла на стуле в другом конце комнаты. Банка выстрелила по направлению к нам, пулей ударившись в стену над головой Кейла. Кейл даже не дрогнул.
— Телекинез, — произнес Алекс.
Ну вот. Веселенький разговор.
— Таких, как ты, много, — усмехнулся Кейл. — Когда один отказывается подчиняться, его отправляют в отставку и находят другого. В твоих делах нет ничего особенного.
Ядовитая усмешка коснулась губ Алекса:
— Да? Так я, по крайней мере, могу прикасаться…
Он вдруг взглянул на наши сплетенные руки:
— Слушай, а ты же говорила…
— Когда Кейл попытался убить меня, мы обнаружили, что у меня иммунитет.
Я рассчитывала на то, что Алекс испытает шок. И это сработало! Он застыл. Вена у него на шее взбухла, уголок рта чуть приподнялся, правый глаз прищурен. Я отлично помнила этот его взгляд, взгляд Элвиса, как я его называла. Когда-то этот взгляд обжигал меня и превращал мои коленки в размягченное мороженое. Теперь же он меня только разозлил.
