— Последние полчаса или около того.
— Жаль, что я это упустила.
— Так я ж тут, никуда не делся, — ухмыльнулся он.
Она посмотрела так, словно задумалась над его словами. Он решил несколько подзадорить ее, а потому опустил руку и погладил вздувшуюся бугром над вставшим членом ширинку.
— Господи, ну ты и наглец, — пробормотала она, не отводя глаз.
— Ты хочешь меня. Я тоже тебя хочу, — без обиняков заявил он. — Мое тело в полной готовности. И делать вид, будто это не так, бессмысленно и нелепо.
Стейси громко вздохнула и изобразила насмешливую улыбку, не затронувшую, однако, ее взгляда, в котором по-прежнему мешались вожделение и смятение.
— А я думала, ты хочешь клюквенного соку.
Он хорошо знал, когда надо поднажать, а когда сдать назад.
— Я бы не отказался.
Как ни странно, но здешняя еда нравилась ему больше: в этом отношении мир смертных внушал доверие. Китайские блюда были чем-то феноменальным. То же относилось и к апельсиновому соку, который он вместо кофе пил сегодня утром. Воображение рисовало ему, как он предается обжорству, а потом сжигает все набранные калории в постели со Стейси.
Рай, да и только. Мечта.
— Эй, ты меня слышишь? — спросил он с наигранным удивлением и поднес руку к уху.
Наморщив лоб, она застыла на третьей ступеньке, а потом ее глаза округлились.
— Ты починил дверь! — воскликнула она, бросив быстрый взгляд через плечо.
Радостная, искренняя улыбка вспыхнула в ее дивных зеленых глазах, отчего его желание стало почти непереносимым. Однако он лишь пожал плечами, делая вид, будто не преисполнен мужской гордости.
— Если быть точным, то не всю дверь, а одну маленькую детальку.
Стейси спустилась с крыльца и вручила ему бокал. Потом она двумя пальцами захватила его палец и осторожно погладила его:
— Спасибо.
— Рад слышать. — Коннору пришлось приложить усилие, чтобы выровнять дыхание.
Она отвела взгляд, отпустила его руку и оперлась на перила. Стейси казалась грустной, и он, не зная даже, что сказать, просто уселся на скамейку-качели, стоявшую рядом с крыльцом, и сделал большой глоток сока.
— Если военная служба — это ваша семейная традиция, то почему ты вышел в отставку? — заговорила она. — По ранению?
Коннор глубоко вздохнул, размышляя над ответом, и почувствовал, что обязан сказать правду.
— Я утратил веру в наши власти, — признался он, внимательно наблюдая за ее реакцией. — А когда перестал верить в то, что они действуют в интересах народа, счел своим долгом уйти.
— Ох! — Стейси взглянула на него с сочувствием. — Извини. У тебя такой огорченный голос.
А в ее голосе слышалось такое сочувствие, что его даже бросило в жар, а кожа покрылась потом. До сих пор он делился чем-то глубоко личным лишь с Эйданом, но отзывчивость Стейси была совершенно иного рода. Такого, что ему очень захотелось поделиться с ней чем-то еще, полнее раскрыть себя и тем самым укрепить их связь.
— Я хотел им верить. — Он слегка раскачивался на скамейке, радуясь вечернему ветерку, несшему запах свежескошенной травы и аромат цветов, высаженных Стейси вокруг крыльца. Это был не его дом, но он все равно чувствовал себя так, будто находился дома. — Непросто признать, что ты сознательно дурил сам себя, потому что правда слишком болезненна, чтобы ее признать.
— Коннор… — Она вздохнула и подошла к нему. Он подвинулся, чтобы она могла присесть рядом. — И куда ты направишься отсюда? — спросила она, разглядывая содержимое своего бокала.
— Не знаю. Когда Эйдан поправится, мы вместе обсудим, что делать дальше.
— Ты тоже работаешь на Макдугала?
— Нет.
— А как долго ты здесь пробудешь?
— Тоже не знаю. Недолго. Может, еще денек.
— О!
Некоторое время они качались молча, и он, глядя на нее из-под опущенных век, заметил беспрестанное движение ее пальцев. Стейси переоделась в розовую майку и рабочие шорты, выставлявшие напоказ ее стройные ноги. Одной ногой она ритмично раскачивала скамейку, и Коннор зачарованно следил за игрой мышц.
— Держу пари, тебе не терпится свалить.
Его губы печально скривились.
— С чего ты взяла?
Стейси широким жестом обвела вокруг:
— Ты должен умирать здесь от скуки.
— Должен? — Коннор обнял ее рукой за талию и привлек поближе к себе. — Что бы ты сейчас делала, не будь меня здесь?
Она пожала плечами:
— Занялась бы уборкой. Стиркой. Бывает, выбираюсь в кино на последнюю новинку.
— А как насчет свиданий? — мягко спросил он.
— У меня на это времени мало, — ответила она, украдкой покосившись на него. — К тому же мужчин, которым интересны одинокие мамочки, не так уж много.
— Ну, это не про всех нас.
Его пальцы скользнули выше, под мышку. Слегка погладив сбоку ее грудь, он ощутил, как Стейси задрожала.
— И ты не только мамочка, но и женщина.
— Не без этого, — вздохнула она. — Но в жизни приходится выбирать что-то одно, а другое откладывать на потом.
— Безусловно, — проворчал он, — но не игнорировать же полностью.
Стейси вздернула подбородок:
— Не каждая женщина способна заниматься случайным сексом.
— Согласен.
Она отстранилась от него и повернулась, в результате ее лицо оказалось почти в дюйме от его лица.
— А как это бывает у тебя?
У него раздулись ноздри.
— А почему тебе захотелось это узнать?
— Ну, быть может, мне пригодится что-нибудь из твоего опыта.
— Милая. — Он снова притянул ее к себе, так что сок из ее бокала выплеснулся на ступеньки крыльца, но этого, похоже, никто не заметил. Она охнула, губы ее чуть раздвинулись. — Ну уж я-то точно не стал бы учить тебя заниматься случайным сексом.
Да что там, он приходил в ярость от одной мысли о том, что к ней мог бы прикоснуться другой мужчина. Он даже заскрежетал зубами, в то время как пальцы безостановочно мяли ее плоть.
Неверно истолковав овладевшее им опасное собственническое чувство, она облизала языком нижнюю губу и прикрыла глаза густыми ресницами, ощутив упершийся в бедро возбужденный член.
— Но тогда я могла бы заняться случайным сексом с тобой, — поддразнила она.
Коннор воззрился на нее в удивлении, а потом прорычал:
— Я не желаю заниматься с тобой случайным сексом.
— Не желаешь?
Покачав головой, он поставил свой бокал на стоявший рядом со скамейкой-качелями маленький железный столик и обхватил ее обеими руками так, что она издала стон.
