— Вечно эти иммигранты, — буркнул Хассе.
Аск с важным видом листал свой блокнот.
— Так, значит, ты возвращался домой с работы?
— Да.
— Где ты работаешь?
— У меня свой ресторан — «Трастен».
— И в твоем ресторане все в тот вечер было спокойно? Никаких драк? Ничего не произошло?
Карлос снова покачал головой и коснулся пальцами ноздри — быстрым, едва заметным движением.
— Нет. Ресторан закрылся в одиннадцать, я пришел туда, чтобы запереть дверь. Тихий субботний вечер.
— Ясное дело, Карлос, — улыбнулся Андерс.
Тот попытался улыбнуться в ответ.
— Откуда ты родом, Карлос? — спросил Хассе.
— Из Испании. Я из Малаги.
— А разве короля зовут не Карлос?
Фуэнтес пытался уследить за его вопросами.
— Нет, его зовут Хуан Карлос…
— Так, значит, его все-таки зовут Карлос! — обрадовался Хассе.
Допрашиваемый потерял нить разговора.
— Стало быть, ничего не произошло? — снова задал вопрос Андерс.
Карлос посмотрел на Андерса и покачал головой.
— Все как обычно? — спросил Хассе.
Карлос переводил взгляд с одного на другого.
— Я же сказал!
— Дон Карлос! Правда, есть актер из порнухи, которого так зовут?
Карлос посмотрел на Хассе, не понимая, ожидает ли тот ответа на свой вопрос.
— Не знаю, — тихо ответил он.
Андерс оглядел Карлоса:
— Ты когда-нибудь изучал психологию?
— Что?
— Ты изучал психологию?
Карлос покачал головой:
— Психологию? Нет.
Андерс указал на Ханса:
— А мы изучали. Мы психологи. Закончили школу психологии Клинга и Кланга.
Карлос совсем растерялся.
— А там учат, что один из явных признаков лжи — это когда человек чешет ноздрю.
Карлос пощупал свой нос.
— Вот именно. Ты все время чешешь ноздрю, Карлос, — кончик того самого проклятого маленького нерва, который оживает всякий раз, когда мы лжем.
— Я не лгу, — ответил он.
— Насколько хорошо ты знаешь Гектора Гусмана? — спросил Хассе.
— Гектора?
Аск и Берглунд выжидали.
— Старый знакомый, заходит иногда ко мне в ресторан поужинать.
— Как ты мог бы описать его?
— Ничего особенного, обычный мужчина.
— А кто такой обычный мужчина?
Карлос снова почесал ноздрю:
— Самый обычный. Работает, ест, спит… Не знаю…
— Ты встречался с Гектором в субботу?
— Нет.
— Но ведь он был в ресторане?
— Когда я пришел, его уже не было. Я пришел поздно — чтобы запереть двери.
— Кто-то был с ним в тот вечер? Что тебе об этом известно?
Карлос покачал головой:
— Об этом я ничего не знаю.
— Женщина по имени София?
Карлос покачал головой, довольный тем, что ему не приходится лгать.
— Не знаю, — вяло проговорил он.
Андерс поднялся, подошел к Карлосу и стал разглядывать его изуродованное лицо. Карлосу эта назойливость была неприятна, однако он постарался изобразить дружелюбие.
Хассе встал позади Андерса и тоже уставился на Карлоса.
— Били прицельно, — шепнул Андерс.
Карлос вопросительно посмотрел на них.
— Эти подростки, которые на тебя напали. Они били только по лицу?
Карлос кивнул.
— Никаких других травм?
Карлос покачал головой.
— Тебе придется носить вот это.
Андерс протянул ему микрофон.
— Держи его в кармане или где хочешь, но не далее тридцати метров от этой штуки.
Аск показал ему черную коробочку.
Карлос отрицательно замотал головой.
— К сожалению, тебя никто не спрашивает, Карлос. Носи микрофон и помалкивай. Включай его, когда находишься рядом с Гектором и Ароном, заполни его информацией.
Хассе и Андерс повернулись и пошли к входной двери.
— Вы не имеете права… — прошептал Карлос.
Андерс обернулся:
— Имеем. Мы имеем право делать все, что сочтем нужным, — даже альтернативное.
— Какое такое альтернативное?
Хассе быстро шагнул к Карлосу, схватил его за горло и несколько раз ударил кулаком сбоку по лицу. Тяжелые глухие удары пришлись в висок, в ухо и по скуле. Карлос осел на пол. В полуобморочном состоянии он видел, как фигуры Клинга и Кланга исчезают за входной дверью.
Он долго сидел на полу, пытаясь успокоиться. Сердце билось слишком часто. Внезапно он ощутил, как ему сдавило грудь, дыхание стало тяжелым, сердце заколотилось, закружилась голова. С трудом ему удалось подняться и доковылять до ванной. Сердце отчаянно стучало в груди. Дрожащими руками он достал из баночки с сердечным лекарством пять таблеток. Проглотив три, оперся ладонями о край раковины, стараясь глубоко дышать. Вскоре ему полегчало, пульс стал ровнее. Карлос оглядел себя в зеркало. Избитый мужчина. Перед ним стоял выбор из двух вариантов — в будущем, вероятно, к ним добавится еще один, но сейчас их было всего два: Гектор или Ханке. Третий вариант со временем мог оказаться полицией, но он пока не уяснил для себя, что им известно, а что нет. Ему придется остерегаться всех. Карлос попытался оценить шансы Гектора и Ханке — кто из них сильнее, кто победит? Он понятия не имел — даже не подозревал, что именно они не поделили; знал только, что продал своего босса, был избит им за это, а затем удостоился визита полиции, которой кое-что известно.
Фуэнтес посмотрел на свое разбитое лицо. Это сделал Гектор. Может быть, теперь они квиты…
Карлос повернулся и вышел из ванной. Нет, они вовсе не квиты — это он чувствовал сердцем. Однако сейчас не время слушать свое сердце. Он отправился в кухню, открыл бутылку вина и выпил большой бокал. Звонить он никому не будет, надо выждать немного, посмотреть, как будут дальше развиваться события. А потом он решит, на чьей он стороне.
На столе лежала стопка бумаг. Гектор читал. Перед ним сидел на стуле юрист Эрнст. У стола примостился Арон, который прочитывал все бумаги по два раза.
— Я зарегистрировал компании в Восточной Индии и Макао, — сказал Эрнст. — Это инвестиционные компании, владельцами которых записаны ты, Терри, Дафни и твой отец. Тебе принадлежит пятьдесят один процент, твоему отцу Адальберто — сорок пять, которые в случае его смерти наследуешь ты. То же касается и обратной ситуации — в случае твоей смерти твоим наследником становится он. Терри и Дафни владеют на двоих четырьмя процентами и имеют право подписи от имени компаний. Они подписали доверенности, все бумаги у меня здесь…
