– А-а, Федор! – услышал он голос Надежды. – Я сейчас!
Послышался щелчок, и калитка открылась. Нет, она не тянула время, значит, ей некого было скрывать. А может, она просто не думала, что Федор пойдет обыскивать дом…
Но почему Катерина тогда засуетилась? Почему ее гость ушел, ведь он мог спрятаться где-нибудь в доме? Может, сестра не хотела, чтобы Надежда увидела его? Если так, то для хозяйки он был нежеланным гостем…
Глава 16
Тепло на улице, а в подвале прохладно. И в сауне совсем не жарко. Давно, видать, не топилась каменка. Но это не факт, что гостей в доме нет.
Федор поднялся на мансардный этаж. Чисто здесь, ни пылинки, строгая роскошь и комфорт. Огромный бильярдный стол с шарами из слоновой кости. Барная стойка в глубине бильярдной, высокие стулья. И шары покатать здесь можно, и коктейль по ходу игры выпить. Только никто не играет и не пьет.
И в спальнях на втором этаже тоже никого. Федор заглянул даже в хозяйский будуар.
– Может, все-таки скажешь, что ты здесь ищешь? – скорее с удивлением, чем с недовольством спросила Надежда Максимовна.
– Ну, ты же знаешь, что у нас тут происходит. Вдруг убийца в дом забрался, пока меня не было.
– Ты это серьезно?
– А Шадрина серьезно убили или понарошку?
– Шадрина?..
– Или ты думаешь, что это я его убил?
– Я думаю?!. Нет, я так не думаю!
– А кое-кто думает… Шадрин ведь жену у меня увел.
– И что?
– Ну, я мог ему отомстить…
– Ты?! Ты не мог.
– Почему ты так думаешь?
– Думаю. Ты не тот человек…
– Чужая душа – потемки… Говорят, паника у вас здесь. Из-за душегуба.
– Да, Розановы и Сипягины уехали.
– А ты почему осталась?
– Так мужчин убивают, а не женщин…
– Ты же сама говорила, что это не так.
– Уже так. После Шадрина – так.
– Кто тебе такое сказал?
– Кто сказал? Я что, по-твоему, дура? Сама не соображаю?..
– И еще Катерина могла подсказать… Кстати, где она?
– Выходной взяла…
– Понятно. А ты одна осталась?
– Ну да.
– Охрану не наняла?
– Как видишь.
– И не страшно без охраны?
– Страшно. Но я собаку на ночь спускаю. И еще датчики движения мне поставили. Ну, и ружье у меня…
Страшновато Надежде. Но все-таки это не тот страх, который держит за горло и холодит душу. Может, она всего лишь изображает его, поэтому он и не кажется убедительным. А изображает, потому что ей нечего бояться…
А может, она все-таки боится. Того самого человека боится, который убил ее мужа, а затем Молодова и Шадрина. Сейчас он на ее стороне, а завтра она вдруг станет для него опасным свидетелем, которого нужно убрать.
Старостина так и подмывало спросить про человека, который гостил у нее дома, пока ее содержали под стражей. Если она действительно знает про него, то ничего не скажет, зато его самого предупредит и тем самым вспугнет.
– Ну, ружье – это хорошо. И номер моего мобильника у тебя есть. Если что, звони…
– Ты что, уже уходишь?
– Да дела у меня.
– Оборотня ловить будешь?
– Оборотня?
– Катерина сказала, что оборотень это бесится. Там, где злые собаки, сказала, туда оборотень не пойдет…
– Ну, если Катерина сказала, тогда, конечно… Собаку можешь прямо сейчас с цепи снять. Так безопасней… Ну, я пойду.
Надежда не хотела, чтобы он уходил, но и удерживать его не пыталась. И обедом не предложила накормить, хотя вряд ли он отказался бы. Нет у нее обеда, потому что у Катерины отгул, а сама себе она не готовит… Впрочем, он и от кофе с бутербродами не отказался бы.
Федор вышел из дома, сел в машину. Не стал он пытать Голикову. Побоялся спугнуть возможного киллера. Но правильно ли он поступил, вот в чем вопрос? Что, если, допросив Надежду, он смог бы узнать горькую для нее правду? Вдруг на убийцу бы вышел?..
Он поехал к Катерине домой, но застал там только ее мужа. Рыжеусый Николай заехал домой на обед на своем тракторе.
– Федя, привет! – обрадовался мужик. – Давай за стол! Катька борщеца с утра наварила!
Дом у них небольшой, но нарядный снаружи и очень уютный изнутри. Колька наполнил тарелку, поставил на стол. Борщ жирный, наваристый, сметана в вазочке такая густая, что ложка в ней стоять будет. Хлеб крупными ломтями нарезан – сразу видно, что мужская рука постаралась. А где тогда женская рука?
– А Катерина где?
– Как где? На работе!
– А Семка с Машкой?
У Катерины с Николаем было двое детей, пацану шесть лет, девчонке – пять.
– Так у тещи. Я ж на работе, и Катерина на работе, а теще все равно делать нечего…
– Понятно… Коль, я тут спросить хотел, что в деревне насчет убийств говорят? – для поддержания разговора спросил Федор.
Ему бы с Катериной поговорить, но раз ее нет, то придется с ее мужем пообщаться. Тем более тема для разговора есть.
А про то, где сейчас Катерина пропадает, он Кольке не скажет. Хотя бы потому, что сам не знает, куда она могла со своим любовником податься. А может, и не любовник это вовсе…
– Да что говорят? На оборотня грешат, – пожал плечами Федор.
– Ты сам в эти сказки веришь?
– Ну, не знаю…
– Значит, веришь. Не страшно жить?
– А чего страшно? Он же нормально с нами жил, этот оборотень. Людей не трогал. И сейчас не трогает. А то, что «новых русских» вырезает, так это не страшно…
– А они не люди?
– Люди. Но, видно, грехов на них много.
– Я думал, оборотень – это нечистая сила, – усмехнулся Старостин. – А оказывается, очистительная… Значит, на работе Катерина?
– На работе.
– С утра ушла?
– С утра. А что такое?
– Да нет, ничего. Просто мимо проезжал, дай, думаю, загляну. Вдруг выходной у нее.
– Про Надьку свою спросить хотел? – схлебнув с ложки, с подначкой ухмыльнулся Николай.
– Про Надьку?
– Ну, про Надежду…
– Да мне все равно, как ты ее называешь, что Надька, что Надежда Максимовна. Только вот непонятно, почему она моя?
– Ну, ты же у нее ночевал.
– И что?
– Да ничего… Баба она знатная, я бы на твоем месте своего не упустил.
