– Это укол действует. Я вам потом еще сделаю.
– Не надо.
– Почему?
– Обезболивающее – это наркотик. И снотворное – тоже. Не хочу на это дело подсесть.
– Ну, если без этого можете обойтись, я не против…
Девушка ушла, а через время Федор услышал ее смех за дверью. Похоже, она уже сдружилась с охранником.
В палате Вика снова появилась, когда за окном уже темнело. Укол делать не стала, но таблетки принесла. Что там у нее в пластиковом колпачке было насыпано, Федор вникать не стал. Он просто скинул все таблетки под тумбочку, когда она ушла. Вдруг там не только то, что доктор прописал?
За окном уже стемнело, когда Вика опять заглянула в палату. Федор сделал вид, что спит. Сквозь незаметную щелку в сомкнутых веках он заметил, с какой лукавинкой во взгляде улыбнулась девушка. Она ушла, выключив свет, а он продолжал изображать из себя спящего. Изображал, пока вдруг на самом деле не уснул.
Проснулся Старостин посреди ночи. Тихонько встал, открыл дверь и выглянул в коридор. Окна в палате были зарешечены, поэтому он мог уйти только через эту дверь. И путь был свободен. Видимо, дожала Вика охранника круговым вращением бедер, втянула его в свою орбиту и утащила в процедурную. А как еще объяснить, что ни охраны в коридоре, ни дежурной медсестры?
Не зря Федор притворился спящим. Этим он убедил Вику, что заглотил снотворную наживку. И сама она поверила, что больной спит, и охрану в этом убедила. А потом и совратила…
Из отделения Федор вышел в больничном халате и тапочках на босу ногу. На лестнице у него сильно закружилась голова, тошнота плотно подступила к горлу, но свежий воздух его вдруг оживил. И головокружение прошло, и тошнота отступила. Но слабость в ногах не исчезла, и тело как будто чужое. А ему не просто идти нужно, а через забор перебираться. Проходная и ворота охраняются, поэтому надо искать другой выход.
И он его нашел. Перебрался через забор в темный проулок, по которому вышел на дорогу, ведущую в сторону Подречной.
Десять с лишним километров до родной деревни, если считать от самой больницы, но Федор надеялся встретить попутную машину.
В Подречную ему надо. Переодеться и к родителям Ольгина заглянуть. Есть у него к ним вопросы, и будет здорово, если ответы на них помогут ему восполнить пробелы в общей картине преступления…
Глава 26
Старая «девятка» остановилась перед ветками, лежащими на дороге. В свете фар это не опасное, в общем-то, нагромождение казалось поваленным деревом, поэтому водитель ударил по тормозам.
Летняя ночь, теплая, комаров, как это ни странно, нет – можно ехать с открытыми окнами. А как их не открыть, когда хочется дать выход своему молодецкому задору. Через гремящую музыку дать выход.
Федор узнал вышедшего из машины парня. Это был сын его двоюродного дяди, Семена Старостина. Лева приходился ему троюродным племянником, но фамилия-то у них одна.
Лева покидал ветки за обочину, вернулся к машине и пугливо шарахнулся, увидев Федора.
– Племяш, ты чего? – с искренним удивлением спросил Старостин.
– Э-э… Дядя Федя? – продолжал пятиться от него племянник.
– Да, дядя Федя! А что тебя пугает?
– Ничего, – мотнул головой Лева и снова сделал шаг назад.
– Ты домой пешком пойдешь? Ничего, если я возьму твою машину?
– Э-э…
Страшно парню, но с машиной расставаться неохота. Да и отец может соли под хвост насыпать – Семен может. Леве уже за двадцать, армию отслужил, а отец его до сих пор в узде держит. Хотя и позволяет ему кататься по ночам на своей машине.
– Ну, чего застыл, за руль давай!
Резкий тон привел парня в чувство, он кивнул, сел в машину и закрыл за собой дверь. К этому времени Федор уже занял место на заднем сиденье. Вперед садиться не стал: Лева его своим страхом встревожил. Неспроста парень испугался, увидев его. Со страха можно глупостей натворить, а рука у Левы тяжелая. И это при том, что сам Федор еле держался на ногах от слабости. Да и устал он очень…
Лева тронул машину с места, глядя в зеркало заднего вида. Вроде так и положено – выезжая на дорогу, посмотри назад. Но дело в том, что парень смотрел только на Федора. Он боялся, что тот нападет на него сзади. И страх этот реальный, а не напускной…
– Что тебя пугает, Лева? Повязка на голове? Так из больницы я.
– Да, я слышал…
– Что ты слышал? Как меня из больницы выписали?
– Да нет, как положили…
– Ударили меня, племяш. Очень сильно ударили. Думал, все. А нет, выжил. И сейчас живой. И в оборотня превращаться не собираюсь.
– В оборотня? – дрогнувшим голосом спросил парень.
– Я так понимаю, по деревне слух пустили, – вспомнив Прямыхова, скривил губы Федор. И Елену Михайловну вспомнил. И всех, ей подобных. – Будто я в оборотня превращаюсь, да?
– Ну-у… Как бы вам сказать…
– А ты говори, не стесняйся. Сплетни для меня сейчас не самое страшное.
– Ну, говорят, что вы тетю Валю убили.
– И дядю Диму тоже я?
– Какого дядю Диму?
– Мужа ее.
– Ну, и про это говорят…
– И остальных тоже я убил, да?.. Только не убивал я никого, Лева. И в оборотня не превращался. Хотя оборотень есть. Нет, в волка он не превращается, хвост у него не отрастает, но кусаться он умеет… Подставили меня, Лева.
– Ну, может быть, – пожал плечами парень. Не очень-то поверил он Федору.
– Подставили меня, а потом еще и избили. Убить могли.
– Убить? – задумался Лева.
На этот раз в его голосе Федор уловил сомнения. Насчет сплетен сомнения. Тех сплетен, которые навеял Прямыхов. Или еще кто-то…
– Мы с Валентиной были. Меня по голове ударили, ее… Ее похитили.
Не стал он усложнять ситуацию своими догадками, поэтому нашел более простое объяснение произошедшему… А вдруг Валентину действительно похитили? Что, если она сама стала жертвой его врагов?..
– А машину с ее кровью нашли…
– Вот это меня и пугает…
– Так это не вы ее убили?
– Посмотри на меня, Лева… Посмотрел? Я в оборотня не превратился?
– Нет.
– И не превращусь. Потому что не умею. И Валентину я не убивал. Потому что не мог… – Федор глянул на электронные часы, установленные на «торпеде». Половина третьего ночи. – А ты где так поздно пропадал? В городе?
– Ну да.
– Подругу там нашел?
– Ага.
– Батя отпускает?
– Так у нас все серьезно…
