В институт она все же поступила. А вот в «легкий» отдел не перевелась. Пока она по больницам моталась, в их цех новый начальник пришел. Молодой, что называется, продвинутый. Порядок навел. Грузчиков «построил». И Любу сам попросил остаться на прежнем месте. Что она и сделала.
То, что новый начальник положил глаз на молодую аппаратчицу, заметили все, кроме нее самой. Любе было просто не до этого. Работа, заботы о сыне, занятия у репетитора… Когда она все же поступила в институт, первым из коллег, кто ее поздравил, был Виктор. Вручил ей огромный букет ромашек. Как будто знал, что она их обожает.
– Дочка, ты ему нравишься! – сказала мама, видевшая, как Виктор одарил ее цветами.
– Да перестань, – отмахнулась та. – Он просто хороший начальник. Внимательный.
– Глупенькая ты у меня, – улыбнулась мама и больше ничего не сказала. Но слова ее запали Любе в душу, и она стала к Виктору присматриваться.
Спустя пару недель девушка поняла, что мать не ошиблась. Виктор действительно относился к ней лучше, чем к остальным. С подчиненными он был крайне строг. А ей все прощалось. На новогодней вечеринке Виктор приглашал танцевать только Любу. И по окончании пошел ее провожать до дома.
– Виктор, вы за мной ухаживаете? – в лоб спросила она. Выпитое шампанское развязало ей язык.
– Да, – твердо ответил он.
– У вас серьезные намерения?
– Более чем.
– А вы в курсе, что у меня есть ребенок?
– Да.
– И все равно?..
– И все равно.
Люба остановилась, повернулась к Виктору и выпалила:
– А я больше не могу детей иметь.
– Я знаю.
– Откуда? – вспыхнула Люба.
Он пожал плечами, решив не вдаваться в подробности.
– И все равно?.. – повторила она.
– И все равно… – прозвучало эхом.
Они стали встречаться. Через полгода поженились. Любе все завидовали. Причем многие по-черному. Необразованная малолетка с ребенком и не самым крепким здоровьем отхватила такого мужика! Многих «подруг» Люба тогда потеряла. Особенно из числа коллег. На Виктора глаз чуть ли не каждая вторая работница положила. А он взял и выбрал ее, ничем особенно не примечательную…
Люба на самом деле была обычной девушкой. Не блистала ни красотой, ни умом, ни талантами. Приятная, неглупая, но не более того. Кто-то считал ее пресной. Например, отец ее ребенка. Говорил, ты слишком заурядная. Нет в тебе никакой изюминки. И стервинки. Женщина без этого, как еда без соли, пресная!
А Виктору Люба нравилась именно такой, какой была. И он считал ее исключительной. Таких больше нет, выдыхал он ей в ухо всякий раз, когда они оставались вдвоем. И Люба верила в его искренность. Потому что так врать невозможно.
Она ни разу не пожалела о том, что вышла за Виктора замуж. Он был… почти идеальным супругом. А «почти» лишь потому, что не любил детей. Люба мечтала о большой семье и готова была усыновить еще одного ребенка, но лучше двух, а возможно, и трех. Но Витя ее не понимал. Он говорил: один сын у тебя уже есть, зачем другие? Тем более чужие.
Но и с ее ребенком Виктор не очень старался подружиться. Он держался от него на расстоянии. Хотя не обижал. Мать считала, что и это уже хорошо. А Любе хотелось, чтобы они стали по-настоящему родными. Пыталась сблизить сына и мужа. Отправляла вдвоем кататься на лыжах. Часто оставляла одних дома, давая разные задания. Например, собрать пазл. Или поклеить обои в кладовке.
Так и жили. Пока не случилось страшное…
Люба защитила диплом и с однокурсниками отмечала это событие. Муж с сыном, понятное дело, находились в это время дома. А у Любы все как-то в тот вечер не заладилось. Началось с того, что она несла в своей сумке банку лечо, и та разбилась, залив ее диплом, продолжилось поломкой такси, на котором она возвращалась с вечеринки домой, и закончилось разрядившимся аккумулятором в телефоне. Люба даже позвонить своим мужчинам не могла, чтобы предупредить, что задержится. В итоге изнервничалась, пока добралась до дома.
Подъезжает к подъезду, а возле него «Скорая»… И Витя нервно курит. А ведь бросил пять лет назад.
– Что случилось? – выкрикнула она, выскочив из машины. Решила, что у пожилой соседки бабы Маши, с которой они дружили, снова случился сердечный приступ.
– Ты только не волнуйся, пожалуйста!
О, лучше бы он этого не говорил…
– Что случилось? – осипшим от страха голосом переспросила Люба.
– Коля…
Так звали ее сына!
– Что?
– Он упал.
Люба кинулась к карете «Скорой помощи» и увидела сына. Его подключали к какому-то аппарату.
– Что с ним? – спросила она у врача, вцепившись в его руку так, что он не сдержал гримасу боли.
– Вы кто?
– Мать.
– Тогда запрыгивайте, с нами поедете в больницу. Ваш сын упал с лестницы. Кубарем, по словам отца, скатился. Сильно ударился головой, сейчас без сознания. Судя по всему, повредил позвоночник.
Люба судорожно вздохнула. Плакать не могла. Когда она начинала рыдать, переставала нормально соображать. Как будто вместе со слезами ее покидал здравый смысл.
– Как такое могло произойти?
– Коля очень нервничал, – услышала она голос мужа. – Переживал из-за того, что ты все не едешь и на звонки не отвечаешь. Места себе не находил…
Он на самом деле был таким, ее Коля. Очень нервным и привязанным к маме. Он мог обходиться без нее, но строго определенное время. Если она обещала явиться, к примеру, к восьми, то уже в четверть девятого сын начинал проявлять признаки беспокойства.
– Я успокаивал его как мог, – продолжал Виктор. – Но Коля нервничал все сильнее. Ему вдруг взбрело в голову выйти на улицу, чтобы встретить тебя во дворе. Он босой кинулся вон из квартиры. Я – за ним. Но замешкался – обувался. А он так торопился… Мчался, под ноги не глядя. И вот… – Он начал хлопать себя по карманам в поисках сигарет, но их не было. Ведь он покончил с вредной привычкой, а ту, что курил, стрельнул. – Я услышал грохот. И никак не мог подумать, что это Коля упал. Решил: кто-то в мусоропровод сбросил что-то крупное…
Больше выдержать Люба не смогла – разрыдалась. Витя обнял ее, попытался успокоить. Она сбросила его руку со своего плеча и кинулась к доктору:
– Он не умрет, ведь правда?..
– Надеюсь.
– Поклянитесь мне!
– Я ничего не могу обещать…
– Если Коля умрет, я… я не прощу себе этого никогда.
– Вы тут ни при чем.
Врач уже знал, что Коля – не жилец.
Мальчик умер, не приходя в сознание, по дороге в больницу. Как его хоронили, Люба не могла потом вспомнить. Туман! Вынырнула из него дней через пять. Очнулась от маминого крика. Та трясла дочь за плечи и просила очнуться. Боялась, что она умом тронулась.
