Когда Илья оказался на зоне, вспомнил ее и стал вечерами смотреть в окно, стараясь не замечать решетки, а только бескрайнее небо и луну…
На четвертый год заключения ему стало это удаваться.
– Дядя Илья! Дядя Илья, ты где? – услышал он голос племянника. Мальчишка стоял на лавке беседки и смотрел по сторонам. Конечно же, он не видел дядю – было темно. А вот Илья его – видел. На беседку падал свет из ресторана. – Не убегай… Пожалуйста!
Его не удивило то, что Валя узнал о его побеге. Ясно, что подслушал разговор взрослых. Но какой? Он мог убежать от Кости и стать свидетелем откровений Ильи, а мог просто уловить обрывки беседы кого-то из родственников, наверняка они обсуждали то, что Илья рассказал.
– Дядя Илья! – В голосе мальчика слышалась мольба. – Ты же обещал не бросать меня!
Илья зажмурился, чтобы не видеть племянника, которого сильно полюбил за эти три дня. Пожалуй, Илья хотел бы иметь такого сына…
И он мог иметь почти такого же…
По крайней мере, по возрасту.
Маша была беременна, когда убивала своего бывшего парня Артема и хоронила его. Когда отказывалась от Ильи и ждала приговора суда. Когда отбивалась от нападок тети Марины и слушала шушуканье за спиной…
Маша была беременна, но сделала аборт. Ей не нужен был ребенок от человека, которого все считают убийцей. Да и каким бы он родился после всех нервотрепок?
Маша рассказала о своей прерванной беременности Илье за пятнадцать минут до смерти. Как будто чувствовала ее приближение… вот и исповедалась.
– Дядя Илья! – отчаянно крикнул Валя, заставляя его вынырнуть из омута воспоминаний.
– Валентин! – послышался строгий голос Тани. – Немедленно иди спать!
– Не пойду, – сердито ответил Валя.
– Я кому сказала? – И, прошагав к беседке, Таня взяла сына за руку. Валя не сразу, но все же дал ей себя увести.
Илья выдохнул с облегчением. Он ненавидел прощания. Поэтому и прятался от родных. Пожалуй, ему надо идти. До первой электрички еще много времени. Но в противоположном от станции направлении и в тех же трех километрах от турбазы проходит федеральная трасса. Илья поймает попутку и доберется до областного центра. Там живет его кореш. Три года вместе срок мотали. Кореш обещал паспорт подогнать – Илья звонил ему. Да не со своего сотового (отследят же), а из автомата, что висит на ресепшен.
Он поднялся на ноги, размял их. Путь предстоял не то чтобы дальний, но и не близкий. Илья разучился долго ходить – по тюремному двору много не находишь. А ведь были времена, когда он с легкостью и удовольствием наматывал километры. Маша (с мягким «ш») любила гулять, а он любил то, что любила Маша…
Опять он вспомнил о ней!
Впрочем, Илья о ней и не забывал. Никогда. Ни при ее жизни, ни после ее смерти…
Он тряхнул головой, отгоняя грустные мысли. Не думай о Маше хотя бы сейчас, приказал он себе.
Илья решительно зашагал к воротам. Фонарь, висящий над ними, светил, как путеводная звезда. И вдруг…
Илья увидел ее!
Машу…
Она стояла у заброшенных умывальников (маленький Илья чистил зубы и ополаскивал лицо именно там, теперь воду провели в корпуса) и манила его. Илья замер. Маша умерла! Он убил ее, закопал труп в лесу, а теперь его нашли…
Это не Маша!
И дурман рассеялся. У умывальников он увидел другого человека. Реального, а не призрачного. И тот звал его, энергично махая.
Илья ненавидел прощания, но все же подошел.
И тут же…
Боль! Адская боль! Она вгрызлась в его тело, и оно как будто распалось на десятки частей.
Илья мешком рухнул на землю. Его глаза, еще не остекленевшие, а лишь затуманенные, устремились вверх. Илья увидел луну…
А потом умер.
Часть третья
Глава 1
Ее разбудил пронзительный крик.
Мэри вскочила и недоуменно заморгала.
Кричали?
Или ей это приснилось?
Мэри опустилась обратно на подушку, натянула на себя одеяло и закрыла глаза. Стояла тишина, и она сделала вывод, что крик ей приснился.
И вдруг опять!
Дверь в комнату распахнулась, и Мэри увидела Дэна.
– Вставай! – сказал он.
– Что случилось?
– Беда, – ответил он по-русски.
Мэри выбралась из-под одеяла, схватила джинсы, натянула их на себя. Дэн дождался, когда она оденется, и кивком позвал ее следовать за ним.
Они вышли из комнаты, затем покинули корпус. За ним когда-то находились умывальники. Теперь они не работали. Дэн вел сестру к ним. Там уже стояла Таня. Она рыдала, кусая кулак. Мэри сделала вывод, что кричала она.
– Мама, мам! – по дорожке бежал Валя. Лицо его было заспанным и тревожным: он услышал Танины крики и перепугался.
Дэн перехватил его.
– Не ходи туда, – сказал он племяннику.
– Почему?
– Просто не ходи.
– Что с мамой? – Глаза мальчика наполнились слезами. – Мама, почему ты кричала?
– Валя, со мной все в порядке, иди, пожалуйста, в комнату.
– Не в порядке! – сорвался на крик Валя. – Ты плачешь…
– Дэн, уведи его.
Данила повел упирающегося Валентина в корпус, из которого показался Роман. Он был в одних джинсах, с голым торсом, и Мэри рассмотрела шрам на его идеально накачанном животе. Она-то думала, что у него только один – на лице. «Шрамы действительно украшают мужчин, – промелькнула мысль. – По крайней мере, Рому они украшают совершенно точно. Наверняка он очень нравится женщинам. Мужественный, неглупый, обеспеченный…»
– Что случилось? – спросил Рома у Мэри.
Она пожала плечами.
– Опять… – прошептала Таня – ее голос осип от крика и рыданий. – Это случилось опять…
– Не понял…
– Убийство.
Роман нахмурил брови и сделал несколько шагов к Тане. Мэри пошла за ним и…
Оба они увидели то, что скрывалось за умывальниками. А именно – труп. Окровавленное тело их старшего брата.
Илья лежал на спине. Глаза его закатились и остекленели. Грудь вся была в ножевых ранениях. А на лице – запекшиеся кровавые буквы…
«ПРОСТИ».
Рома резко отвернулся. Его замутило. С семнадцати лет он не мог видеть мертвецов. С тех пор, как убил приемного отца.
– Надо позвонить в полицию, – сдавленно проговорила Мэри.
– Костя побежал звонить, – просипела Таня. – Мы вместе с ним обнаружили Илью… – Она умолчала о том, что они с Костей пришли сюда, чтобы заняться сексом. Валя спал с ними в комнате, и там это было невозможно.
