Базз снял со стены карточку, на которой Коулмен был виден лучше всего, и положил ее в карман. Нашел стол с рапортами агентов управления прокурора. Пролистал последние сообщения: все, чего добилась четверка, — это допрос досрочно-условно освобожденной из заключения дочери доктора, которая сообщила, что ее больной раком легких старик едва не отдал богу душу и собирается лечь в санаторий для послеоперационной реабилитации. Базз собирался положить в карман листок с адресом этого лечебного заведения, как услышал «предатель!» и увидел в двух шагах от себя Микки и Германа Герштейна.
Коэн мог пристрелить его на месте, но мешали полдюжины свидетелей.
— Полагаю, что моей работенке за тысячу в месяц капут? Так, Мик? — спросил База.
У Коэна на лице были написаны ярость и обида:
— Гойский предатель! Говно! Хуесос! Коммунист! Сколько я тебе платил? Сколько же денег я тебе на-передавал, чтобы ты вот так со мной поступил??!!
— Порядочно, Мик.
— Это не ответ, придурок! Ты должен молить меня о прощении. Должен умолять не предавать тебя мучительной смерти!
— Разве это что-то изменит?
— Нет.
— Ну тогда, какая мне разница, босс.
— Герман, — обратился Микки к Герштейну, — оставь нас.
Тот вышел из комнаты. Машинистки продолжают стучать, клерки — корпеть над бумагами. Базз еще позлил коротышку:
— Значит, не обижаешься на меня, а?
— Предлагаю тебе сделку, — сказал Коэн. — А когда я говорю «сделка», мне можно верить. Так?
«Сделка» и «верить мне» были его девизом, поэтому Базз и водил дело с ним, а не с Зигелем или Драгной:
— Точно, Мик.
— Верни мне Одри, и я волоска не трону на ее голове и не заставлю тебя медленно умирать. Веришь моему слову?
— Да.
— Понимаешь, что я тебя достану?
— Ты всегда выигрываешь, босс.
— Ну так делай, как я говорю.
— Сделки не будет. Пока, еврейчик. Я буду по тебе скучать. Правду говорю.
Быстро в санаторий «Пасифик».
Базз свернул с берегового шоссе и просигналил у ворот. Из переговорного устройства донеслось хриплое «Да?».
— Тернер Микс к доктору Лаксу.
В динамике — легкое гудение с десяток секунд и наконец:
— Припаркуйтесь по левую руку у входа с табличкой «Для посетителей», пройдите к лифту и поднимитесь на третий этаж. Доктор ждет вас в своем кабинете.
Дойдя до лифта, Базз обнаружил, что он занят. Он пошел по лестнице и на последних ступеньках остановился, услышав из открытой двери голос Терри Лакса:
— …оклахомский бабуин… Но мне надо поговорить с ним, он связан с Говардом Хыозом. Слушай, сегодня в газетах напечатали кое-что для меня интересное: убит один человек, с которым у меня были общие дела. Я только что слышал об этом по радио. Купи мне все утренние газеты, пока я потолкую с этой деревней.
Значит, и Лаке имел дело с Гордином: шесть против одного в пользу этого. Базз быстро спустился к своей машине, взял дубинку и сунул ее сзади за пояс. Теперь лифт был свободен, он нажал кнопку третьего этажа и поехал вверх, думая, как же Терри любит деньгу и до чего ему безразлично их происхождение! Дверь кабинета открыта, в дверях нарко-док с приветливой улыбкой:
— Баззи, давненько ко мне не заглядывал.
В коридоре чисто и пустынно — ни нянек, ни посетителей.
— Как дела, Терри?
— Ты по делу, Базз?
— А как же, босс. И по особому. Где мы можем спокойно поговорить?
Лаке провел Базза через холл в маленькую комнату, заставленную шкафами с папками и увешанную графическими пособиями по пластической хирургии. Лаке прикрыл дверь, Базз запер ее на ключ и привалися к ней.
— Это еще зачем, черт возьми? — удивился Лаке. Базз ощутил спиной свою дубинку:
— Весной 43-го ты делал пластическую операцию сыну Лофтиса. Расскажи мне об этом.
— Не пойму, о чем ты говоришь. Посмотри, если хочешь, истории болезней за 43-й год.
— Не будем препираться, Терри. Рассказывай обо всем сам — и не забудь Гордина.
— Что значит «препираться»? Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Базз вытащил дубинку и ударил Лакса по ногам ниже колен. От удара Лаке врезался в стену. Базз схватил его за волосы и со всей силой ткнул лицом в косяк двери. Лаке сполз на пол, оставляя кровавый след на полированном красном дереве и бормоча:
— Не бей меня, не бей меня. Базз отступил на шаг:
— Лежи тут, на полу тебе будет удобнее. Зачем ты оперировал мальчишку, чтобы он походил на отца? Кому это было нужно?
Лаке откинул назад голову, из горла у него вырвались булькающие звуки, и он отряхнулся, будто собака, вылезшая из воды:
— Ты же изувечил меня! Ты меня… изувечил.
— Сделаешь себе пластику. Отвечай на вопросы.
— Лофтис мне велел. Он хорошо мне заплатил, сказал, чтобы я никому об этом не говорил. У Лофтиса и того психа одинаковое строение лица, и мне было нетрудно сделать это.
— Зачем это понадобилось Лофтису?
Лаке с трудом сел и стал массировать колени. Зыркнул на внутренний телефон, стоявший на шкафчике с папками — слишком далеко. Базз дубинкой разбил его вдребезги:
— Зачем? — повторил Базз. — Только не говори, что он хотел сделать парня похожим на себя, чтобы тот тоже стал кинозвездой.
— Но именно так он мне и сказал! Базз постучал дубинкой по ноге Лакса:
— Почему ты назвал Коулмена психом?
— После операции он лежал у меня, и я его поймал у себя в инкубаторе. Он забивал цыплят палкой зутера. Мало того — он пил их кровь!
— И верно псих, — согласился Базз, а про себя подумал: «Нет об убийствах он ничего не знает. Думает, что хуже, чем пить цыплячью кровь, ничего быть не может». — А какие у тебя были дела с Феликсом Гордином, босс?
— Я его не убивал!
— Знаю и уверен, что ты и понятия не имеешь, кто это сделал. Зато готов поспорить, что ты что-то епнул Гордину о офтисе году этак в 43-м или 44-м, что позволило ему тянуть с Лофтиса деньгу. Похоже на правду? Лакс замолчал.
— Отвечай, когда спрашиваю, не то получишь еще и по печени.
— Я расскажу об этом Говарду, и у тебя будут неприятности.
— С Говардом я расстался.
Лаке сделал запоздалое предположение:
— Деньги, Базз? В них дело? У тебя проблемы, тебе нужно откупиться, и понадобилась помощь. Так?
Базз подбросил дубинку, ухватил ее за кончик ремешка и ее концом ударил Лакса в грудь. Базз дернул ее назад, как чертика на резинке. Лаке вскрикнул от боли и неожиданности. А Базз продолжал:
