– Собачник со мной ездит с сорок девятого года! Он наш менеджер, он всегда ездит со мной! Мистер, пожалуйста, поверьте!
– Где он?
– Не знаю!
– Друзья, приятели, подружки. Другие извращенцы. Выкладывай!.
– Да какие у этого сукина сына друзья! Разве только этот макаронник, Джонни Стомпанато! Мистер, вы должны мне по…
– Я тебе верю. А ты веришь, что я тебя убью, если его спугнешь?
– Господи Иисусе, еще как верю!
Бад скрывается в дыму. Китайцы по-прежнему в отключке. Из глотки старикана вырывается чуть слышный хрип.
* * *
Полицейское досье на Перкинса:
В Калифорнии арестов не было. 1944 – 1946 годы – тюремное заключение в Алабаме, обвинение в противоестественных сношениях с животными. Гастролирующий музыкант, постоянного адреса нет. Знаком с Джонни Стомпанато, возможно, знаком с Эйбом Тайтелбаумом и Ли Ваксом: все трое – известные гангстеры. Повесив трубку, Бад вспоминает давний рассказ о том, как Джек Винсеннс тряс Собачника на вечеринке «Жетона Чести» – Джонни. Тайтелбаум и Вакс тогда были с ним.
Джонни – его бывший информатор. В то время, много лет назад, Джонни его боялся. И ненавидел.
Бад снова звонит в архив, выясняет номер телефона Стомпа. Десять звонков – нет ответа. Еще два звонка: в номер «Ковбойских ритмов» в Билтморе, в клуб «Эль-Ранчо» – и там и там никто не отвечает. Следующая остановка – ресторанчик Пархача Тайтелбаума: Джонни и Пархача водой не разольешь.
Бад мчит по Пико. разгоняя остатки опиумного дурмана. План простой и четкий: найти Перкинса, дождаться, пока он останется один, убить. Потом – Эксли.
Паркуется, заглядывает в окно ресторанчика. Посетителей нет, за столом – Пархач Т. и Джонни Стомп.
Бад входит. Заметив его. они начинают перешептываться. Бад несколько лет их не видел: Эйб заметно отяжелел, Джонни красив все той же слащаво-наглой итальянской красотой.
Пархач машет ему рукой. Бад берез стул, садится. Стомп говорит:
– О, Венделл Уайт! Как делишки, paesano
[64]
?
– Ничего. А как у тебя с Ланой Тернер?
– Все отлично. Кто это тебе рассказал?
– Микки Коэн. Тайтелбаум громко хохочет:
– А что манда у нее соболями выстлана, он тебе не говорил? Они с Джонни сегодня улезают в Акапулько, а мне, увы, только и остается, что утешаться игрой в карманный бильярд. Что привело тебя к нам, Уайт? Мы ведь, кажется, не виделись с тех пор, как твой приятель Дик Стенс здесь работал.
– Я ищу Собачника Перкинса. Джонни, барабаня пальцами по столу:
– Спроси у Спейда Кули.
– Спейд не знает, где он.
– Ну а я-то тем более! Это Микки тебе сказал, что мы с Собачником кореша?
Нет ритуального вопроса: а зачем он тебе понадобился? И жирный Пархач что-то помалкивает.
– Спейд сказал, что ты с ним знаком.
– Знаком, это верно. А он тебе не сказал, paesano, что мы с Собачником уже несколько лет не виделись?
Пора подбавить жару.
– Я тебе не paesano, мудила итальянский.
Джонни усмехается – должно быть, старое вспоминает. У жирною Пархача взгляд испуганный.
– Эйб, а ты с Перкинсом не дружишь?
– Еще чего! Собачник для меня слишком мешугене. Привет, пока – вот и все наше знакомство.
Врет.
– Наверное, я что-то путаю. Вы, ребята, дружите с Ли Ваксом, я слыхал, они с Собачником – не разлей вода.
Пархач театрально хохочет.
– Джонни, ты слышал? Наш Венделл все на свете перепутал, это уж точно!
Стомп:
– Как же, кореша они! Как кошка с собакой!
Не хотят, чтобы он разговаривал с Ваксом. Почему?
– Вот что меня удивляет, парни. Неужели вам совсем не интересно, за каким чертом он мне понадобился?
Пархач, отставляя тарелку:
– А тебе не приходило в голову, что нам просто наплевать?
– Что-то не верится. Вы ведь слушки любите.
– Вот и давай свои слушки.
Ходят слухи, Пархач до смерти забил какого-то парня, который обозвал его жидом. Стоит попробовать.
– А слушок такой, что с грязными макаронниками и жирными жидами я своими слушками не делюсь.
Эйб добродушно хохочет и слегка шлепает Бада по руке, как напроказившею ребенка:
– Ну ты и комик, Бад! Ладно, чего же ты хочешь от старины Собачника?
– Не твое собачье дело, жидяра, – осаживает его Бад и поворачивается к Джонни: – Л ты чем занимаешься, пока Микки нет?
– Да ничем особенным. – Колечком на мизинце Джонни выстукивает по бутылке ритм. – Тебя это не заинтересует. Держусь, как говорится, в рамках. А вот ты чем сейчас занят, Венделл?
– Делом «Ночной совы».
Джонни усиленно барабанит по бутылке – еще немного, и перевернет. Пархач. бледнея:
– Ты же не думаешь, что Собачник Перкинс… Стомпанато:
– Да ладно тебе, Эйб! Чтобы Собачник уложил этих фраеров в «Ночной сове» – да такое и во сне не приснится!
– Пойду поссу, – говорит Бад и выходит в туалет. Закрывает дверь, считает до десяти, приоткрывает на узкую щелочку. Мизеры, оживленно жестикулируя, о чем-то совещаются. Эйб вытирает жирную рожу платком. Все сходится.
Собачник и «Ночная сова» – какая-то связь?
Примерно за год до «Ночной совы» Джек Винсеннс видел всех четырех: Вакса, Стомпа, Пархача и Перкинса – за одним столом на вечеринке.
Джо Сифакис говорил: кто-то отстреливает людей Микки одного за другим, и киллеров трое.
Есть что-то еще – что-то, чего Бад не понимает, что вертится у него в голове и не дается в руки…
Держусь в рамках.
«Удержание организованной преступности в должных рамках».
Вот чем занимается в мотеле «Виктория» Дадли Смит. Его любимое словцо: «удержание в рамках». Удержать в рамках… держать… «Пора воспользоваться плодами наших трудов…» Допрос Ламара Хинтона – почему его спрашивали о «Ночной сове»? И что там делала Дот Ротштейн, кузина Пархача Тайтелбаума?
Бад включает воду, брызгает себе на лицо. Спокойно выходит. Стомп:
– С облегченьицем тебя.
– Спасибо. В общем, ты прав: Собачника я ищу за старые грехи. А «Ночная сова» – там, похоже, другое дело…
Джонни, очень спокойно:
