– Пять минут, молодой человек. И пожалуйста, ничего не трогайте. Этот дом принадлежит моему зятю, и неприятности мне ни к чему.
Джек входит. Аккуратная жилая комнатка. Пол и в самом деле исцарапан – роликами, должно быть. Мебель недурна, но старая, потрепанная, видно, что о ней не заботятся. Голые стены. Телевизора нет. На столе в углу две фотографии.
Джек подошел ближе, взял снимки. Старуха Дауни смотрит ему через плечо. В одинаковых серебристых рамках – хорошенькая женщина и симпатичный парнишка.
У женщины светлые волосы, стрижка «паж», заученный дешевый блеск в глазах. Парень очень на нее похож: смазливый блондинчик с большими глупыми гляделками.
– Это Кристина и ее сын?
– Они самые. Красивая парочка, верно? Да, этого у них не отнять. Молодой человек, а сколько мне причитается?
Не обращая на нее внимания, Джек входит в спальню. Быстро просматривает полки, ящики гардероба, смотрит под матрасом. Ни наркоты, ни порнухи. Вообще ничего интересного, если не считать кружевного женского белья.
– Молодой человек, пять минут прошло. И дайте, пожалуйста, расписку в том, что выплатите мне вознаграждение…
Джек с улыбкой обернулся к ней.
– По почте пришлю. И дайте мне еще минуту – надо просмотреть их телефонную книжку.
– Нет, нет! Уходите немедленно! Они могут в любой момент вернуться!
– Еще минуту, мэм…
– Ни секунды! Немедленно!
Уже в спину ему старая карга замечает:
– Вы очень похожи на того полицейского из сериала, что по телевизору показывают.
Джек оборачивается:
– Всему, что умеет этот парень, научил его я.
* * *
Подведем промежуточные итоги.
Бобби Индж выдает торговцев порнухой, соглашается свидетельствовать. Вешаем аморалку на него и Дэрила Бергерона, правда, парень – несовершеннолетний. Зато за Бобби – целый список обвинений в гомосексуальной проституции. Признания, аресты подозреваемых, канцелярская рутина для Милларда – и вот пожалуйста: Джек Победитель раскапывает большую вонючую кучу дерьма и возвращается в Отдел наркотиков героем.
По дороге в Голливуд Джек делает крюк, заезжает в драйв-ин «У Стэна». Здесь, ловко жонглируя подносами, раскатывает на роликах Кристина Бергерон: смазливая мордашка, постреливает глазками. Станет такая позировать с членом во рту? Пожалуй, станет.
Джек припарковался, чтобы перелистать папку Бобби Инджа. Два ордера на арест: неоплата штрафного талона неявка в суд. Последний известный адрес: 1824, Норт-Кэмел в Западном Голливуде – в самом сердце Лавандового Ущелья. Три бара для голубых: «Берлога Лео», «Рыцарь в доспехах» и «Игровой зал Би-Джея» – все на бульваре Санта-Моника, совсем неподалеку. Джек приготовил наручники и поехал на Норт-Хэмел.
Бунгало на задворках Стрип. Дворик выложен дерном, на одном из почтовых ящиков надпись: «Индж – номер шесть». Джек находит нужную дверь, стучит – нет ответа.
Зовет фальцетом: «Бобби, солнышко!» – нет, не клюет. Дверь заперта, шторы спущены – похоже, и вправду никого. Джек возвращается в машину и поворачивает на юг.
Путешествие по пидор-барам: все они расположены на территории в два квартала. «Берлога Лео» закрыта до четырех утра. «Рыцарь в доспехах» пуст, бармен ворчит: «Какой еще там Бобби?» – и смотрит так, словно и вправду не знает. Джек отправляется в «Игровой зал Би-Джея».
Внутри стены, потолок, кабинки, даже крошечная сцена для музыкантов – все в искусственной коже. У стойки кучкуются педики. Бармен копа вычисляет сразу. Джек подходит и выкладывает на стойку фотографии.
– Вот этот, – бармен тычет пальцем в фотку, – Бобби, не знаю фамилии. Частенько сюда наведывается.
– Как часто?
– Ну, два-три раза в неделю точно.
– Днем или вечером?
– По-разному.
– Когда был здесь последний раз?
– Вчера. Да, вчера, как раз в это время. А вы…
– Я сяду в кабинку и его подожду. Если он появится, обо мне ни слова. Все понял?
– Да пожалуйста… Только, слушайте, вы и так мне всю клиентуру распугали…
– Убытки тебе из налогов вычтут.
Бармен хихикает. Джек садится в кабинке у сцены. Хорошая позиция: видна и парадная дверь, и задняя, а сам он спрятан в полумраке. Ждет, наблюдает ритуалы ухаживания у гомиков: обмениваются взглядами, перекидываются парой слов и скрываются за дверью. Над стойкой – зеркало: гомосеки оглядывают друг друга, встречаются взглядами, строят друг другу глазки, обмирают. Два часа, полпачки сигарет – а Бобби Инджа так и нет.
У Джека уже в животе урчит и в горле пересохло. Бутылки за стойкой нагло ему подмигивают. Подохнешь от скуки. Ладно, посидит до четырех – и в «Берлогу Лео».
В 3:53 появляется Бобби Индж.
Залезает на табурет, бармен наливает ему выпить. Джек встает.
Бармен перепуган: руки дрожат, глаза бегают. Бобби резко оборачивается.
– Полиция, – говорит Джек. – Руки за голову. Индж выплескивает стакан ему в лицо.
Вкус скотча на языке; скотч жжет глаза, туманит зрение. Джек отчаянно моргает, спотыкается, грохается на пол. Поднимается, кашляя и протирая глаза, оглядывается кругом – Бобби Инджа и след простыл.
Джек выбегает на улицу. Бобби не видно – зато видно, как отчаливает от бара седан. А машина Джека отсюда р. двух кварталах.
Черт бы побрал этот скотч – под веками, в горле, в носоглотке!
Перебежав через улицу, Джек находит бензоколонку, видается прямиком в сортир. Срывает с себя благоухающий выпивкой пиджак, бросает в мусорное ведро. Смывает виски с лица, трет мылом пятна на рубашке. Хочет проблеваться, чтобы избавиться от мерзкого вкуса, – не идет. В раковине плещется мыльная вода: Джек зачерпывает ее горстями, глотает, и его наконец-то выворачивает наизнанку.
Наконец прекращается дрожь в ногах, успокаивается бешено колотящееся сердце. Джек снимает кобуру, оборачивает ее бумажным полотенцем, возвращается к машине. Увидев по дороге телефон-автомат, инстинктивно останавливается и набирает знакомый номер.
– Сид Хадженс слушает. «Строго секретно», конфиденциально, без протокола…
– Сид, это Винсеннс.
– Джеки, как делишки? Вернулся в наркоотдел?
– Нет, нарыл кое-что интересное у себя в Отделе нравов.
– Насколько интересное? Знаменитости фигурируют?
– Насколько это интересно само по себе, пока не знаю, но не сомневаюсь, что у тебя в руках заиграет всеми красками.
– А что ты так тяжело дышишь, Джеки? Бегом бежал? Джек кашляет, выдувая мыльные пузыри.
