Милнер: «Клайн, вы нас слышите?»
– Да.
– Вы постоянно принимаете наркотики?
– Нет.
– Значит, время от времени?
– Никогда.
– А если мы проведем анализ крови?
– А если я потребую освобождения на основании того, что я уже дал первоначальные показания?
Милнер: «Э, да он – юрист».
Шипстед: «Откуда вы ехали в то время, когда мы вас нашли?»
– Я отказываюсь отвечать.
Милнер: «Еще бы. На том основании, что это может вам инкриминироваться».
– Нет, на основании обнаружения информации не-инкриминирующего характера – детали найдете в описании процесса «Индиана против Харкнесса, Бодина и др., 1943 год».
– Э, да он – юрист. Что еще скажешь, умник?
– То, что ты – жирный ублюдок и твоя жена трахается с кем попало, лишь бы не с тобой.
Его лицо приняло свекольный оттенок – жирный говнюк. Шипстед: «Довольно. Лейтенант, так где вы были?»
– Отказываюсь отвечать.
– Куда делось ваше табельное оружие?
– Отказываюсь отвечать.
– Как вы можете объяснить то состояние, в котором мы вас нашли?
– Отказываюсь отвечать.
– Откуда взялись пятна крови на вашей рубашке?
– Отказываюсь отвечать.
Милнер: «До тебя что – до сих пор не доходит, умник?»
Шипстед: «Так где вы были?»
– Отказываюсь отвечать.
– Это вы подожгли «Бидо Лито»?
– Нет.
– А вы знаете, кто это сделал?
– Нет.
– Часом, не ваше Управление – чтобы отомстить за смерть Стеммонса?
– Нет – вы что, спятили?
– Инспектор Джордж Стеммонс-старший не мог заказать поджог?
– Не… нет, вы что?
– А вы – не могли таким образом отомстить за смерть своего напарника?
– Нет. – У меня закружилась голова. Милнер: «Спиртным от вас не пахнет».
Шипстед: «Когда мы нашли вас, вы находились под действием наркотиков?»
– Нет.
– Вы принимаете наркотики?
– Нет. – Хорошая идея – ДЖОННИ В ОДНОЙ ИЗ ГЛАВНЫХ РОЛЕЙ. Открылась дверь – в комнату вошел Уэллс Нунан.
Милнер тут же вышел. Нунан: «Доброе утро, мистер Клайн».
Прическа а-ля Джек Кеннеди – до сих пор источает запах лака для волос. «Я сказал: „Доброе утро"».
УМОЛЯЮЩИЙ ДЖОННИ.
– Клайн, вы меня слушаете?
– Я вас слышал.
– Отлично. Пара вопросов перед тем, как вас отпустить.
– Задавайте.
– И задам. С превеликим удовольствием. Я прекрасно помню, как вы отбрили агента Милнера, так что противник мне подобрался достойный.
– Как вы такой причесон сделали?
– Я здесь не для того, чтобы обсуждать с вами секреты парикмахерского искусства. А теперь…
– Ублюдок, ты плюнул мне в лицо.
– Да. А вы вовсе не допустили преступную небрежность, которая привела к гибели Сандерлина Джонсона. Насколько я понимаю, вы попросту…
– Еще десять минут, и я звоню Джерри Гейслеру – дабы оспорить законность ареста.
– Он не найдет такого судьи.
– Еще десять минут, и я звоню в контору Канарека, Брауна и Мэттингли и пишу заявление о нарушении покоя индивида, которое повлечет за собой немедленное судебное разбирательство.
– Мистер Клайн, вы…
– Зовите меня «лейтенант».
– Лейтенант, насколько хорошо вы знакомы с историей Полицейского управления Лос-Анджелеса?
– К делу.
– Очень хорошо. С кого началось то, что я называю эвфемизмом: «договор между полицией и семейством Кафесьян»?
– Какой еще договор?
– Бросьте, лейтенант. Вы ведь знаете, что презираете их не меньше моего.
Покамест дадим ему передышку: «Если не ошибаюсь, все это начал шеф Дэвис – ну, который был до Хоррелла. А что?»
– Значит, это соглашение заключили между 1936 и 1937 годом?
– Где-то так, я полагаю. Я пришел работать в Управление в 1938-м.
– Да, мы знаем, и, надеюсь, тот факт, что вы уже заслужили пенсию, не создал у вас ложного ощущения собственной неприкосновенности, лейтенант. Связующим звеном между Отделом по борьбе с наркотиками и мистером Джеем-Си Кафесьяном является капитан Дэниэл Уилхайт, я правильно понял?
– Отказываюсь отвечать.
– Понимаю, своих не закладывают. Уилхайт с самого начала за ними присматривал, так ведь?
– Насколько мне известно, все началось с шефа Дэ-виса и продолжалось до конца тридцать девятого года, пока его не сменил шеф Хоррелл. Дэн Уилхайт работает в Управлении с середины тридцать девятого, так что с самого начала он за ними присматривать не мог – если он вообще когда-либо за ними присматривал, черт дери.
Аристократ хренов. «Ну-ну, лейтенант. Вам прекрасно известно, что Дэниэл Уилхайт и Кафесьяны тыщу лет как повязаны».
– Отказываюсь от комментариев. Но продолжайте спрашивать меня о Кафесьянах.
– Да, я слышал, что в вас проснулся живой интерес к этой семейке.
УМОЛЯЮЩИЙ ДЖОННИ.
Шипстед: «У вас и вправду неважный вид. Хотите, я налью вам…»
Нунан: «Вы говорили Микки, чтобы он убрал свои автоматы? Он ведь давно не тот, сами знаете. И у нас есть фотографии его людей, которые ими ведают».
– Отказываюсь отвечать.
– Мы тут недавно обротали основного свидетеля по делу.
Сдерживайся. Не кусайся.
– Основного свидетеля.
– Ваше время пошло.
– Так и есть. Как считаешь, Уилл, мог мистер Клайн поджечь «Бидо Лито»?
– Нет, сэр, я так не считаю.
– Он не может – или не желает – сказать, где он был в последнее время.
– Сэр, я не думаю, что он знает и сам.
Я попытался встать – ноги едва слушались меня. «Я возьму такси до своей машины».
– Ерунда. Вас отвезет агент Шипстед. Уилл, мне чертовски интересно, где лейтенант провел последние пару дней.
– Если хотите знать мое мнение, сэр, – то я думаю, что в компании страстной тигрицы, либо в обществе медведя гризли.
