Четыре оклеенные бумагой стены – под бумагой отчетливо видны какие-то линии.
Нас ожидают Нунан и Шипстед.
Милнер усадил меня. Шипстед расстегнул на мне наручники. Пакет с героином переходил от федерала к федералу – все аж присвистнули.
Нунан: «Жаль, что Стеммонс умер. Он бы мог подтвердить ваше алиби в деле Джонсона».
– То есть вы… вы знаете, что Руис лжет? И что он дрых, когда Джонсон шагнул из окна?
Шипстед: «На этом пакете ведь тоже нет ярлычка: „Вещественное доказательство", лейтенант».
Милнер: «Думаю, он – наркоман».
Его напарник: «Стеммонс ведь точно был торчком».
Нунан поправил узел галстука – сигнал его подчиненным удалиться.
Шипстед: «Желаете взглянуть на свой ордер на арест, Клайн?»
Нунан: «Только его бы надобно подправить – дописать туда нарушение федерального законодательства – хранение наркотических средств».
Высказываю предположение: «Вы сфабриковали ордер с помощью знакомого судьи. Потом заставили Руиса солгать и отказаться от первоначальных показаний, чтобы заполучить меня. Ваш судья знал всю историю. Ордер ваш – простое задержание за пустячное нарушение гражданских прав, а вовсе не ордер штата Калифорния о задержании по подозрению в убийстве первой степени. Потому что ни один судья Верховного суда не стал бы подписывать подобного».
Нунан: «По крайней мере, нам удалось привлечь ваше внимание. И разумеется, у нас есть веские доказательства».
– Отпустите меня.
Нунан: «Я сказал: веские».
Шипстед: «Утром, вскоре после того как мы вас выпустили, мы освободили Эйба Уолдриджа – уладить какие-то свои личные дела. Днем же он был найден убитым. Он оставил предсмертную записку – графологическая экспертиза показала, что она была написана под давлением. Уолдридж согласился дать свидетельские показания касательно семейства Кафесьян, а также расследования несколько щекотливого дела о краже со взломом, коим занимались вы с покойным сержантом Стеммонсом. Наш агент, высланный забрать его для дальнейших допросов, и обнаружил тело.
Нунан: «Агент Милнер допросил соседей. Возле его дома, примерно во время убийства, видели припаркованный „Понтиак-купе" 1956 года, пепельно-голубого цвета».
Шипстед: «Это вы его убили?»
Нунан: «У вас ведь голубая машина?»
– Вам прекрасно известно, что я его не убивал. Это Томми и Джей-Си. Как известно и то, что я езжу на темно-синем «Понтиаке-додже».
Шипстед: «У обоих – стопроцентное алиби на время убийства Эйба Уолдриджа».
Нунан: «Оба находились дома, под круглосуточным наблюдением ФБР».
– Значит, кому-то заказали.
– Их телефон прослушивается.
– И прослушивался задолго до того, как мы арестовали Уолдриджа.
– Так о чем еще они говорили по телефону?
Шипстед: «О вещах, которые вас не касаются. Ничего о том самом Ричи, который вас так интересовал прошлой ночью».
Ага – про Херрика больше ничего – никаких новых данных по саут-арденским убийствам.
– Говорите прямо. Что там за «веские доказательства»?
Нунан: «Сначала мы хотим услышать вашу оценку ситуации, мистер Клайн».
– Вы хотите предоставить Большому жюри троих главных свидетелей. Один из них – я, второго только что убили, а третий – третий планировался вами как эдакий чертик из табакерки. Теперь вам не хватает свидетелей, вот вы и решили надавить на меня. Вот вам моя оценка, теперь я готов выслушать ваши предложения.
Нунан: «Иммунитет по делу Джонсона, а также по другим уголовным делам, которые могут быть возбуждены в отношении вас. Письменная гарантия, что в случае, если вскроются факты наличия у вас недекларированных доходов, полученных путем преступного сговора с криминальными элементами, против вас не будет выдвигаться залоговых прав на имущество должника. Взамен вы даете согласие на пребывание под федеральным арестом и дачу показаний на открытом судебном заседании – о том, что вам известно о семействе Кафесьян и истории его взаимоотношений с Полицейским управлением Лос-Анджелеса, а в особенности – о ваших собственных связях с организованной преступностью, за исключением Микки Коэна».
Вспышка: Микки – федеральный свидетель.
Судорожный толчок: нет, невозможно.
– Значит, все это – блеф, так?
Шипстед содрал со стен бумагу. Обрезки бумаги – а под ними – колонки цифр и букв.
Крупным шрифтом – легко разобрать.
Первая колонка: имена и даты – убитые мной по заказу мафии люди.
Вторая колонка: мои операции с недвижимостью – в подробностях. К этой прилагался список дат: взятки членам Комиссии по недвижимости – по пять тысяч долларов каждому – вот куда шли мои гонорары за заказные убийства.
Третья колонка: собственно подкупленные мной члены Комиссии. Детали: некоторые домовладения были проданы по смехотворно низкой цене. С соответствующими датами: вручения условного документа
[27]
и окончательного оформления сделки.
Четвертая колонка: налоговые декларации Мег с 1951 по 1957 год. Вкупе с недекларированными доходами и их распределением: вплоть до взяток оценщикам и прочим бюрократам.
Пятая колонка: показания свидетелей: шестьдесят с лишним подкупленных нами чиновников.
Имена и цифры: так и пульсируют перед глазами.
Нунан: «Большинство данных касательно вас и вашей сестры являются косвенными и могут быть истолкованы по-разному, список ваших заказных убийств заполнялся на основе слухов и косвенных выводов, что пять тысяч – весьма соблазнительная сумма, но не более того. Ключевым пунктом собранной информации является то, что вы оба – вы и ваша сестра – можете быть осуждены по обвинению в нарушении семи статей федерального налогового законодательства».
Шипстед: «Я убедил мистера Нунана расширить соглашение об иммунитете, чтобы оно касалось также вашей сестры. В случае вашего согласия Маргарет Клайн Эйджи также будет освобождена от любых федеральных обвинений».
Нунан: «Итак, ваш ответ?…»
Шипстед: «Клайн?»
Тик-так – часы. Тук-тук: сердцебиение: что-то пульсирует внутри меня.
– Дайте мне четыре дня на подготовку, прежде чем поместить меня под арест; также я хочу разрешения на доступ к банковской ячейке Джуниора Стеммонса.
Шипстед тут же проглотил наживку. «Так он был вам должен?»
– Именно.
