– Ты всегда говоришь то, что думаешь. Это неплохо, – сказал Тим.
– Но?
– Иногда стоит прятать карты, Мерси.
– Знаю, надо быть хитрее.
– Да. Таким образом ты выигрываешь время, получаешь возможность принять правильное решение. Вот вчера, например, если бы ты не сорвалась на Изму, он рассказал бы нам больше. Он видел в тебе стимул, и ты знала это. Но слишком быстро сдала позиции.
– Это противоречит моим принципам: смотреть, как огромный засранец трясет яйцами, и делать вид, что ничего не происходит!
– Оставь свои принципы дома.
Неужели и с такими парнями, как Кемп? Мерси ухмыльнулась.
– Ты уж точно так не делаешь, – заметила она.
– Делаю. И очень часто. Это срабатывает, поверь мне.
– Ну-ка объясни.
– Пусть другие говорят, а ты слушай. Ты поймешь, что к чему, и сможешь управлять ими.
– Спасибо, папочка.
– Это как... – Хесс поднял обе руки, держа в одной чашку из-под кофе и широко растопырив пальцы другой.
Мерси никогда не видела Хесса таким оживленным. Он был явно чем-то увлечен и озадачен.
– ...как будто ты крепость, – вдохновенно продолжал Хесс. – Твоя голова – это башня, глаза – окна, а уши – кельи шпионов. И ты единое целое...
– Крепость? – Мерси подняла брови.
– Ну да! Ты живешь внутри себя, глядишь оттуда на мир, будто из форта.
– Угу. – В ее голосе послышалось недоверие.
– Ладно, дурацкий пример. Забудь.
Смесь кофе и адреналина подгоняла сердце Мерси.
– Я поняла, на самом деле.
– Пора бы мне заткнуться. Для человека, накачанного химией и радиацией, я слишком болтлив.
Мерси ехала по шоссе Ортега. Хесс уставился в окно, и на его лице играли блики от ламп заправочной станции. Мерси потихоньку наблюдала за ним в зеркало. Замечал ли он это?
– Расскажи мне о ла Лонде, – попросил Хесс.
– Урод и автомобильный вор. Дважды сидел за кражу, дважды – за продажу краденых деталей. Четыре года – в Онор-Фарм и Риверсайде. Выпущен под честное слово два года назад.
– Не взломщик, не угонщик?
– Вроде просто вор.
– Сексуальные преступления?
– Нет.
Хесс промолчал.
– Он очень хрупкий – отлично помещается на заднем сиденье. Блондин с голубыми глазами. Последний раз подозревался в том, что обокрал ночью завод, где работал. Его уволили, но не посадили за недостатком доказательств.
– Что производилось на заводе?
– Приборы для орошения почвы. Сейчас вроде парень занимается своим делом, что-то продает.
– Что именно?
– Неизвестно. Это вообще последний пункт его дела. У него вытатуирован узор в виде колючей проволоки на левом бицепсе, а на животе есть шрам от ножевого ранения. Вырос в северной Калифорнии, в Окленде.
Они проезжали город, и большие дома выстроились совсем рядом вдоль темного шоссе. Дорога постепенно поднималась. Машин пока было мало.
– А кто его пырнул ножом? – спросил Тим.
– Родной отец.
Мерси перевела взгляд на Хесса: тот ни капли не удивился и кивал, будто предвидел подобный ответ. Мерси хотела спросить Хесса, как тот угадывает то, о чем речь впереди, но не спросила, хотя сама не поняла почему.
Из бардачка она достала набросок, сделанный художницей со слов Камалы. Хесс повертел его в руках, включил лампу и поднес бумагу ближе к свету.
– Как живой! – заметил он.
– Только кто же он? Вот в чем вопрос.
– Почему ты так долго мне его не показывала?
– Думала, что это выглядит неубедительно и несолидно. У Камалы в голове лишь телевизионные ток-шоу да модные журналы. Ей кажется, что всех людей она уже где-то видела. Пришлось применить гипноз, чтобы вычистить из ее мозгов всю эту чепуху. С нашим парнем она столкнулась дважды: в ночь похищения Джанет Кейн и за неделю до этого, в магазине. Хесс, он гулял там, смотрел по сторонам, вычислял...
– Камалу?
– Вот-вот! Она все вспомнила.
– Полезная информация.
– К сожалению, я лишилась свидетеля в суде. Надеюсь, оно того стоило. Последние два дня я думала только о портрете. Можно ли ему верить? Не ошибается ли Камала? Не хотелось бы попасть впросак. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Отдам рисунок сегодня в отдел информации.
Хесс упорно вглядывался в листок.
– Ла Лонд не подходит – биография не та. Пейдж сказал, что наш преступник должен был засветиться на изнасилованиях.
– Ну и что?
– Версия Далтона кажется мне верной. А что ты думаешь по этому поводу?
– У нас есть два варианта, не очень-то похожих друг на друга. Дантон сказал одно. В бюро нашли ла Лонда. Пусть многое не сходится, но я предпочитаю верить фактам! А Пейдж всего лишь выдвинул версию.
– По-моему, отпечаток пальца – самый неопровержимый факт.
– Я просто высказала свое мнение.
Тишина. Мерси неслась по шоссе, вспоминая о многочисленных авариях, случившихся здесь. А также о небезызвестном лесе, где нашли сумочки жертв, а до этого – десятки трупов разных лет давности. На холмах виднелись контуры дубов, и их мощные ветви, словно руки, простирались к небу. Казалось, они мучаются в вечной агонии.
Машина одолела подъем.
– Никогда не любила это старое жутковатое шоссе.
Мерси заметила, что Хесс побледнел. Может, ей так показалось из-за тусклого утреннего света? Старый усталый коп. Мерси стало жутковато: интересно, каково это – сидеть в машине, смотреть на небо и знать, что в легком у тебя раковая опухоль? Мерси не привыкла думать о чувствах других людей, поэтому ей сложно было представить себя на месте Хесса. Он чертовски прав. И она попыталась встать на его место. Так, у нее рак, и она отправляется в Эльсинор за возможным убийцей. Не выходит. Придуманные ею ощущения вытеснялись личными. Тогда она отпустила свои мысли на свободу и расслабилась.
Мерси пришла к выводу: будь она смертельно больна, ей было бы не по силам справиться с ледяным страхом, который просыпался бы каждое утро вместе с ней.
– Тут и вправду невесело, – пробормотал Хесс, глядя на дорогу.
16
Солнце уже встало из-за холмов, когда Мерси и Тим приехали в городок на озере Эльсинор. Вода отливала бронзой. Мерси вручила напарнику бумагу с адресом, а Хесс взял карту местности.
