Не хотел обижать лейтенанта, который фактически являлся моим заместителем. Кроме того, новый Т-34-85 казался мне слишком громоздким, на полтора метра длиннее и немного выше привычной для меня «тридцатьчетверки». Хотя лобовая броня нового танка была толще, но у «старого Т-34» неплохой защитой служила массивная пушечная подушка и кожух.
Ну, и буду откровенным — я понимал, что 10-12 новых «тридцатьчетверок», имевшихся в бригаде, передали самым опытным танкистам и совать их будут во все дырки, рассчитывая на чудо-пушку и прочие преимущества. Плестись в хвосте я не собирался, но и лезть вперед на незнакомой машине не очень-то хотелось.
Я не мог не заметить, что к осени сорок четвертого в танковых бригадах появилось довольно много новой техники. Стало больше грузовиков: «Студебеккеров», «Шевроле», имелись трофейные немецкие машины. В металлических кузовах «Шевроле» стояли счетверенные крупнокалиберные пулеметы. На вооружении появились длинноствольные противотанковые пушки ЗИС-2 калибра 57 миллиметров, превосходящие по бронепробиваемости даже прославленные ЗИС-3. На дальности километра они пробивали сто миллиметров брони.
Бригада стояла в Румынии, недалеко от города Арад. После наступательных боев до границы с Венгрией оставалось километров сорок. Тридцать первого августа был захвачен Бухарест, свергнут фашистский диктатор Антонеску. Новое правительство Румынии заключило 12 сентября перемирие и объявило о вступлении в войну на стороне антифашистской коалиции.
О боеспособности румынских войск я был наслышан достаточно. Крестьянская, довольно бедная страна и слабая промышленность. У румын имелись хорошо обученные конные части, под командованием одетых в разноцветные мундиры дворянских офицеров. Но конница играла в войне уже второстепенную роль. Своей бронетехники в Румынии не было. Устаревшими танками и артиллерией ее снабжала Германия.
Румыны активно проявили себя, когда грабили Бессарабию и Украину, но отпор нашим войскам дать не могли. Румын подгоняли немцы, которых в стране хватало. Однако в боях на территории Румынии погибли около 70 тысяч наших солдат и офицеров. В основном в боестолкновениях с дивизиями вермахта и отчасти с венгерскими, власовскими частями. Сами румыны потеряли в бессмысленном военном походе 300 тысяч убитых солдат и офицеров.
В Румынии мы простояли недели две. За это время я познакомился с личным составом роты и батальона, постоянно проводились занятия. Готовилось мощное наступление с целью изгнания немецких войск из Венгрии. Так и просится на язык слово «освобождение». Какое к чертям освобождение! Венгрия была одним из самых крепких и преданных союзников Гитлера. Если румыны прославились мародерством и грабежами, то венгры воевали упорно, принимали участие в карательных акциях, расстреливали военнопленных и мирных граждан. Кроме того, венгры жили куда лучше, чем русские крестьяне.
Только судьба развела нашу бригаду и венгерскую дивизию под Шепетовкой. Они оставили о себе злую память. Перед отступлением убивали заложников или людей, заподозренных в сопротивлении, прямо в подвалах или во дворах тюрем. Технически венгерские части были оснащены неплохо. Большинство венгров не желали менять сложившиеся в стране порядки, враждебно относились к коммунистам, боялись колхозов, и бои предстояли тяжелые.
Из командиров взводов моей новой роты, кроме лейтенанта Соболя, запомнился белорус Юра Трушкевич, или, как его называли, Юрко. Во взводе Трушкевича командовал танком Леня Кибалка. Мы быстро с Юрко подружились, и я узнал горестную историю его семьи. В партизанских краях Белоруссии немцы проявляли особенную жестокость. У Трушкевича расстреляли отца, двух братьев и почти всю родню. Он узнал об этом недавно, после освобождения республики. Свое горе Юрко пережил еще до моего прибытия в бригаду. Сейчас немного успокоился, даже улыбался:
— Мамка осталась, — загибая пальцы, перечислял Юрко, — две младших сестренки… тетка с племянником.
Немцев он ненавидел по-страшному (не подберу другого слова), наступления ожидал с нетерпением. «Я швабам все припомню!» Видя слишком нервозный настрой, я его одернул.
— Только горячку не пори. Под твоим началом три экипажа. Угробишь ребят, если себя в руках держать не сможешь.
— Смогу, — заверил меня Юрко.
Несколько слов о своем новом экипаже. Мне не пришлось долго воевать вместе, я забыл некоторые имена и фамилии. Механик-водитель, шустрый, небольшого роста, дело свое знал. Звали его Георгий, или Жора. Заряжающий Тимофей Митрохин был крупного роста и телосложения. Он еще с «гражданки» страдал болезнью почек. Не сказать, что толстый, но весь какой-то нездорово оплывший, с темными кругами под глазами. Дело свое знал и управлялся со снарядами умело, перекидывая их, как игрушки, своими массивными руками. Стрелок-радист, веселый парень, любил перебрасываться шуточками с механиком Жорой. Окликал его с одесским говорком:
— Жера! Ты послушай сюда, Жера!
Хорошие были ребята.
Первой ротой в батальоне командовал старший лейтенант Бакланов, кадровик, рассудительный и очень спокойный мужик. В армии он служил давно, вначале в пехоте, потом в кавалерии, а уже перед самой войной переучивался на танкиста. Его рота считалась лучшей в бригаде.
Бакланов любил выпить. Как-то раз мы с ним и старшиной пошли в деревню. Румынских денег, похожих на наши червонцы, имелось достаточно. В корчме (или харчевне) старшину узнавали. Принесли зеленой водки, кувшин вина, фруктов, сыру. Попозже приготовили горячее: кусочки курицы с кукурузной кашей, залитой вкусным соусом.
Мы не спеша ели, посетители посматривали на нас с улыбками, но особой радости не выражали. Суетился и смеялся только хозяин. Бакланов шепнул мне на ухо:
— Кулак чертов, вон, дом какой отгрохал. Швабам тоже, небось, улыбался. Тряхануть бы его.
На политзанятиях нам постоянно долбили об уважении к местному населению. Это меня раздражало. Я видел убогие домишки румын, мужчин, одетых в тряпье, старавшихся не попадаться на глаза нашим патрулям. У меня и в мыслях не было хамить этим людям или показывать свое превосходство. Влезли в войну из жадности и дури. Хотели разбогатеть на грабеже. Немцы их всегда за третий сорт считали, и плелись они в хвосте отступающих войск. А в горячке боя их не щадили. Кричать, что ты не фашист, а румын — было бесполезно. Но сейчас война с ними закончилась.
У стола появилась девка. Чернявая, худощавая, в нескольких юбках, нарядной накидке. Улыбнулась мне, что-то сказала. Я разобрал лишь собственное звание «пан капитан». Оказалось, это подруга старшины. Мы уже хорошо выпили, и старшина предложил: «Может, останешься? Анька подружку приведет, сходим в гости».
Сказать откровенно, гульнуть я был не против. Но в бригаде я служил совсем недавно, да и порядков толком не знал. Вляпаюсь в историю! К тому же комбат нас на пару часов отпустил. В общем, отказался от предложения. Мы ушли, а старшина остался. Он всегда мог найти предлог, а у меня десять экипажей в подчинении и взвод десантников.
Наступление 2-го Украинского фронта началось 6 октября 1944 года. Оно имело целью разгромить главные силы группы армии «Юг», очистить от врага восточные районы Венгрии и выйти на прямую линию к Будапешту.
