Вот уже целый час он сидел на огромном троне и слушал песню
любви своей самопровозглашенной невесты — бабочки с лицом голливудской богини.
Слева и справа от трона стояли Мания и Бабета, символизируя народы Эмокора. В
ногах у трона лежа пристроился удивительно молчаливый красный клоун. Хотя его
молчание легко объяснялось — он ни на секунду не выпускал из руки бутылку
амброзии. Эгор зачарованно глядел королеве в рот. Этот рот достоин отдельного
описания — живой и влажный, пухлогубый и жадный, которому позавидовала бы и
Энни Леннокс, он жил собственной жизнью на лице королевы. С тех пор как Эгор
увидел Маргит, рот ни разу не закрылся, только иногда черные губы быстрым,
почти неуловимым движением облизывал длинный острый язык. Эгор смотрел королеве
в рот еще и потому, что выше, в страшные выпуклые мозаичные зеленые глаза он
смотреть боялся, а ниже, на огромное жирное волосатое брюхо, пересеченное тремя
парами сцепленных лапок, причем средние сжимали тетрадку с надписью «Эмобой» на
обложке, он не мог смотреть без омерзения. Чтобы не выпустить из себя эмоции,
все сильнее рвавшиеся наружу, Эгор все чаще прикладывался к кубку, пока не
понял, что алкоголь его уже не берет, и не увидел, как от него отделяются и
спрыгивают с трона дрожащие белые мышки волнения. Эгор весь сосредоточился на
том, чтобы не выпустить из себя змей страха и пауков отвращения, и давно уже не
слушал королеву. Он чувствовал себя накуренным старшеклассником на уроке,
которого пробило на смех и он с трудом сдерживает себя, чтобы не запалиться. Тем
более что все так и было, только вместо училки — огромная черная бабочка с
женской головой, зависшая метрах в десяти от трона и плавно покачивавшая
лохматым вельветом крыльев. Мышки волнения меж тем продолжали разбегаться по
залу. Клоун даже успел закусить одной, глотнув в очередной раз амброзии.
Кот-ученый, весь этот час аккомпанировавший выступлению Маргит на большом,
почерневшем от старости органе, чуть не свернул себе шею, с вожделением глядя
на разбегавшихся мышек. Только королева не видела их или делала вид, что не
видит, продолжая разглагольствовать под попурри из «NIN» и «Sisters of Мегсу» в
исполнении кота-виртуоза. В плотном воздухе зала, подогретом амброзией и
свечами, висела пыльца спокойствия, висела королева Маргит и теперь повис ее
вопрос в воцарившейся после него тишине. Королева замолчала, Кот тоже взял
паузу. До Эгора с задержкой, но все же дошло только что сказанное королевой.
— Такое же, как я, ты совершенное созданье, Эмобой. Готов ли
ложе царское любви делить со мной? Зачать детей — правителей Вселенной? Ответь
мне честно на вопрос, трепещущий и откровенный.
Пауза затягивалась. Эгор смущенно потупил глаз, и его взгляд
упал на возбужденно дрожащий вытянутый кончик лохматого тельца королевы, с
блестящей капелькой на крайнем волоске. Вариантов ответа у него не родилось.
Любовь с бабочкой — полный абсурд. Чувства, клокотавшие внутри и рвавшиеся на
свободу, готовы были это подтвердить. Так что соврать не получится, а обижать
Маргит горькой правдой ему тоже почему-то не хотелось. Он чуял серьезную,
неведомую ему пока опасность, таившуюся в ее зеленых с металлическим блеском
глазах. «Во попал», — подумал парень. Спасение неожиданно пришло снизу. Клоун
театрально отставил в сторону руку с бутылкой амброзии и громогласно заявил:
— Это невозможно.
— Что? — действительно не поняла Королева. — Ну, это. Это
невозможно, ваше готичество, повторил красный шут.
— Что, гость непрошеный, ты мелешь? — потрясла тетрадкой
Королева. — Ты только шут и в разговор господ встревать не смеешь!
— Это невозможно, потому что у тебя нет письки, —
невозмутимо продолжил Тик-Так.
Королева аж перевернулась в воздухе от такой наглости. А
Эгор, мысленно поблагодарив глупого и хамоватого приятеля, наконец смог
выпустить из себя всех змей и пауков, как будто они предназначались клоуну.
— Замолчи, Тик, — картинно закричал он, махая рукой.
— Нет, ну как вы сможете народить суперсуществ, если у нее
нет письки. Это технически невозможно, — защищаясь, рассуждал клоун.
— Вон! — закричала Королева. — Как мог ты, подлый шут, всех
нас здесь оскорбить упоминанием такого мерзостного и отвратительного слова? Как
мог произнести его при мне?
— Писька! — Клоун, похоже, вошел в раж.
— Гвардейцы! Выбросьте его на кладбище скорей.
— Писька! Писька! Писька!
— К чудовищам его. Пусть там орет от страха и от боли, —
окончательно вышла из себя Маргит.
Из дальних далей зала к клоуну понеслись невидимые до этого
гвардейцы-здоровяки в черных куртках-бомберах, голубых джинсах и тяжелых
ботинках. Как и у тех красавцев, что храпели у моста, от голов у них остались
только выбеленные ветрами черепа, любовно украшенные татуировками и пирсингом.
Особенно потрясал металлический гребень у одного из громил, ввинченный ровно в
середину блестящей черепушки. Гвардейцы, как пушинку, подхватили увесистого
Тик-Така под руки и побежали с ним к выходу. Ноги клоуна жалобно задергались в
воздухе, но он не унимался:
— Все равно у вас ничего не получится! За правду страдаю.
Эгор, держись!
Поняв всю серьезность ситуации, Эгор взмолился:
— Королева, мой клоун позволил себе лишнее, но виновата в
этом лишь пьянящая амброзия. Шут просто перебрал. Простите его ради меня, не
кидайте на растерзание. Сжальтесь!
Королева, помедлив секунду, крикнула гвардейцам:
— Стоять, покойнички! Лишь ради моего избранника не будем
эту тварь сегодня убивать! Кидайте пьяную скотину за ворота. И больше во дворец
мерзавца не пускать! — И, сразу успокоившись, вновь зависла перед Эгором с
вопросительным видом.
Кот, воспользовавшись суматохой, успел поймать пару белых
мышек и, спрятавшись за органом, довольно урчал.
— Так все же, Эмобой, я не услышала ответа на свой вопрос.
Деваться было некуда, и Эгор сказал:
— Королева! Я здесь по чьей-то воле, так же как и ты. И я
готов… гипотетически… делить с тобою бремя власти над Эмомиром и все остальное,
раз так мне уготовано судьбой. Но объясни мне, как мы будем править мирами, что
сейчас нам не подвластны. — О юноша. Я понимаю все твое волненье и смятенье. Я
понимаю, почему твои слова полны смиренья, а не буйной страсти. Ты первый раз
столкнулся со столь идеальной и совершенной женщиной, как я. И ты заворожен,
повергнут в прах моею красотою. Ты думаешь, достоин ли меня? Все хорошо, а
будет еще лучше. Мой мальчик, успокойся, ты привыкнешь. Поверь мне, привыкаешь
ко всему. Я выбрала тебя, и ты меня достоин. Вселенную ты завоюешь для меня,
ведь ты Супергерой, ты Эмобой, ты Воин. И армия давно уж ждет тебя. Грядет
война с Реалом. Готово уже все, и дело лишь за малым. За тобой!
