— Нет, Эгор, это барбикенство, райончик, полный радости и
удовольствий. Главное — не подавиться ими сразу, — сморщила физиономию
безглазая кукла.
— Вообще-то я люблю веселье, — сказал Эгор, — а клоуну здесь
самое место. Не пойму, чего же он раньше сюда не сбежал?
Мания промолчала. Улица, по которой они шли, заканчивалась
большим шлагбаумом, на котором аршинными розово-черными буквами было написано:
«Эмо-кидам вход строго запрещен».
— Смешно, — сказал Эгор. — Приколисты.
За шлагбаумом сиял огнями широкий проспект, по которому
разгуливали компании и парочки нарядных и вальяжных барбикенов. Розово-черные цвета
все равно преобладали в цветовой гамме района, а то, что показалось
разноцветьем привыкшему к двуцветному миру глазу Эгора, оказалось лишь
добавлением двух цветов: желтого и красного.
— Национальные цвета барбикенства, — сказала, поймав его
взгляд, Мания. — Золото — цвет достатка, красный — цвет плотских удовольствий.
Они уже совсем подошли к шлагбауму, когда увидели собак.
Хотя, может быть, эти существа только походили на них, а скорее даже на гиен.
Но поскольку они однозначно охраняли шлагбаум, в мозгу Эгора стереотипно
просигналило: «Собаки». Они не увидели их раньше, поскольку зверюги
замечательно мимикрировали под окружающую их красно-розово-черную среду. У них
в наличии имелось по две мерзкие лобастые башки с разверстыми розовыми пастями,
усаженными желтыми зубами, и по три пары резвых кривых ног, на которых они на
всех парах неслись к Эгору и Мании. Неслись, не издавая ни звука, лишь со
свистом рассекая воздух мускулистыми телами.
— Презрение и самодовольство, — выкрикнула, как пароль,
кукла, но твари не обратили на это никакого внимания.
Эгор уже чувствовал их мерзкий мускусный запах, когда в нем
поднялась волна отвращения и ненависти, которая вырвалась из бойницы его глаза
и вмиг раскатала незадачливых псов в пятнистые блины по мостовой. Блинов
получилось очень много, и от них поднимался вонючий пар. Мания вытерла рукой
испарину со лба Эгора и достала из своей сумки футболку «КС». Впервые Эгор
увидел ее одетой сверху, но спрашивать ничего не стал. Все и так понятно. У
негостеприимного района существовали свои законы.
— Я думаю, Кот редкий гость в этих местах, сказал Эгор.
— Он здесь не был и не будет никогда, — сказала Мания. —
Презрение и самодовольство — сторожевые псы района — питаются глупыми
эмо-кидами, забредшими сюда, ну и злобой, глупостью, страхом и прочей дрянью,
избытки которой Королева разрешает барбикенам им скармливать.
— А вдруг они сожрали Тик-Така? — испугался Эгор.
— Не думаю. Он существо не этого мира и вообще, по-моему,
несъедобный.
— Да, думаешь? Как красный мухомор?
— Да, точно. Если он здесь, мы это быстро узнаем, — сказала
Мания, и они вышли на широкий проспект, ярко освещенный нарядными фонарями и
неоновой рекламой на домах.
И мостовые, и дома ничем не отличались от своих собратьев в
районе эмо-кидов, их просто нарядно украсили и подсветили яркими желтыми и
розовыми прожекторами. На проспекте шло гулянье. Из открытых дверей
супернавороченных иномарок последних моделей неслась веселая танцевальная
музычка. Машины, припаркованные на обочине тротуара вплотную друг к другу, —
это первое, что бросилось в глаза Эгору. Он очень любил машины, но еще ни разу
не видел их в Эмомире. Такие блестящие красавицы, с узкими фарами-глазами и
крутыми изгибами задов. Каплевидные болиды и роскошные кабриолеты — японки,
немки и американки. Такие машины всегда вызывали у Егора белую зависть и
желание немедленно умчаться в дальние дали… Но что-то с ними было не так,
какая-то болезненная ущербность чувствовалась в их статике. Ни одно авто не
двигалось, и из каждого, надрываясь бум-бокс-басами, выливалась своя навязчивая
музыка. Из-за шума многочисленным парочкам и компаниям, гуляющим по проспекту и
циркулирующим из одного увеселительного заведения в другое, говорить приходилось
очень громко, они почти кричали. Немудрено, что никто не обратил внимания на
собачью бойню у шлагбаума. Эгор с интересом разглядывал барбикенов. Все они,
без исключения, и парни и девушки, казались записными красавцами и красавицами,
которые словно только что сошли с обложек гламурных журналов. Одеты только «от
кутюр». Проспект напоминал огромный подиум, где шел грандиозный показ: тысячи
супермоделей демонстрировали друг другу достижения высокой моды, шумно
приветствовали знакомых, демонстративно целовались и обнимались, танцевали
рядом с машинами, сидели за столиками уличных кафе, потягивали пенные коктейли
через розовые трубочки, заваливали шумными компаниями в рестораны, толпились у
клубов и даже занимались любовью в машинах.
— Вот это тусень! — восхитился Эгор, он на время забыл про
Тик-Така и залюбовался неожиданным бурлением жизни в центре города. — А чего
машины все стоят?
— Это просто большие модели, такие же пустые, как их вечно
молодые супермодные хозяева. Они не ездят, да и куда им тут ездить.
— А как они их сюда дотолкали? Руками, что ли?
— Ну да, а как же еще?
— Круто.
Эгор прислонился к стене розового дома и принялся с
интересом изучать местных жителей. Сначала они показались ему однозначно
симпатичней эмо-кидов. Красивые, уверенные в себе девушки-секси и их элегантные
спутники вызывали симпатию. Потом Эгор стал вглядываться в лица этих
прожигателей жизни, не обращавших внимания на его колоритную фигуру. Все вроде
смотрелось замечательно, но милые, ухоженные, прошедшие парикмахерские, макияж,
пиявки и массаж лица несли в себе какую-то ущербность. Может быть, потому, что
все они нарочито, даже чуть зловеще улыбались, выставляя напоказ жемчуг зубов.
Многие Барби и Кены украсили свои физиономии пирсингом из золота с драгоценными
камнями и сверкали не только эмалью. А может быть, неловкость вызывали совсем
чуть-чуть, но все-таки задранные носики отдыхающих и какая-то почти незаметная
механистичность их действий. Сквознячок усталой фальшивости гулял по проспекту.
Но никаких отрицательных эмоций у Эгора не возникло.
— У них что, праздник какой-то? — спросил он у присевшей
рядом с ним на корточки Мании.
— Нет, обычный вечер рабочего дня, переходящий в ночь
разгула. Буратино был создан на радость людям, а барбикены — на радость себе. В
Реале сейчас утро, и на основных разломах, порталах или, как их здесь называют,
«месторождениях» сейчас затишье. Ночью Кены добывают эмоции для королевы в
порталах ночных клубов, театров, кинотеатров, цирка и несут Маргит, а от нее
получают тряпки и вещи, в том числе машины, чтоб хвастаться друг перед другом.
Меняют чистые эмоции Реала на блестящее барахло.
