С проспектом Островского у Пети была связана еще одна картина – радуга. И это яркое воспоминание детства не отделялось от бабушки.
Вторая половина дня. Солнце только высвободилось из плена туч, оно на западе, за их спинами. Они переходят дорогу. И вдруг перед ними громадным высоким цветным мостом с севера на юг над проспектом повисла радуга. Это было удивительно!
– Красное коромысло над рекой повисло, – сказала бабушка.
– Точно коромысло, – повторил за ней мальчик.
Петя подумал: улица его детства навсегда останется дорогой его сердцу. Он подошел к остановке и достал мобильный. Как не хотелось из светлого мира детства переходить в современный мир жестокости и насилия! Однако его звонка ждали, и он набрал Киселева:
– Товарищ майор, я разыскал ателье и выяснил, как зовут нашего приятеля. Это Вадим Липский, воздушный гимнаст из городского цирка.
Павел причмокнул языком:
– Вот это да! И где же наша красавица его подцепила? В цирке?
– Не знаю, – ответил Петя.
Майор немного помолчал:
– А адреса, значит, тебе не сказали?
– Не сказали, – подтвердил Прохоров.
Киселев вздохнул:
– Тогда ничего не поделаешь. Ступай в цирк. Если застанешь его там, сразу не начинай разговора, сначала присмотрись. А лучше всего тебе узнать его адрес, и тогда мы наведаемся к нему на квартиру.
– Будет сделано, – успокоил его Павел.
Глава 9
Приреченский цирк, находившийся почти в самом центре города, славился своим уникальным зданием, аналог которого был еще в каком-то городе другой страны. Среди достоинств Приреченского цирка отмечали оригинального рисунка купольные своды. Такой купол давал возможность удобно крепить подвеску оборудования и создавал отличную акустику. При строительстве этого цирка применили шатровое покрытие из сборных железобетонных элементов. Днем это был обычный шатер, вечером, когда «цирк зажигает огни», – как в фокусе иллюзиониста, он превращался в жерло вулкана, из которого вырывались огненные чеканные звери, сверкавшие в лучах красочной подсветки.
Здесь были продуманы и организованы помещения для животных – конюшни, вольеры, разномерные клетки – и все было сделано для того, чтобы зрители смогли насладиться шоу в полном объеме. Петя очень любил ходить в цирк с детства. Сначала его водила бабушка, и мальчик погружался в волшебный мир клоунов, акробатов и жонглеров вместе с ней, потом, после ее смерти, он посещал цирк с родителями. И вот уже лет пять не переступал порог этого прекрасного здания.
Старший лейтенант вошел в просторный холл и обратился к полной женщине, судя по ее деловому виду, администратору:
– Скажите, где я могу увидеть воздушных гимнастов?
– А вы кто будете? – недружелюбно отозвалась она. – У них репетиция. А вам нужен кто-то из них или все скопом?
– Один, Липский, – ответил Петя и показал удостоверение. Женщина скривила губы:
– Пройдите на манеж и ждите. Только не встревайте в процесс.
– Разумеется.
Петя прошел к арене и взглянул вверх. Под куполом цирка летали воздушные гимнасты, делая замысловатые трюки. Администратор встала рядом с ним.
– Липский – самый высокий, – пояснила она. – Хотите, я его позову?
Прохоров отрицательно замотал головой:
– Не нужно. Но буду вам очень признателен, если вы назовете его адрес.
Она недоверчиво посмотрела на оперативника:
– Вы его в чем-то подозреваете?
– Он проходит только как свидетель, – заметил Петя. – Поэтому и хочу, чтобы его коллеги не задавали потом лишние вопросы. Лучше поговорим с ним дома.
Администратор кивнула:
– Хорошо. Но учтите: Вадим – препорядочнейший человек. За него может поручиться каждый.
– И все же дайте его адрес, – настоял старший лейтенант.
Она поджала губы:
– Одну минутку, молодой человек.
Прохоров решил последовать совету Киселева и не допрашивать Липского в цирке. Фактически против него нет никаких улик. Вадим вполне может признаться в том, что знал и любил Нину, однако понятия не имеет, где она сейчас. Пете, естественно, нечем будет крыть, и он уйдет несолоно хлебавши. Взволнованный гимнаст способен натворить дел, поэтому лучше поговорить с ним дома.
– В котором часу заканчивается репетиция? – поинтересовался он у администратора.
– В восемь, – ответила та, – через полчаса. Завтра у Вадима выступление. Смотрите, не испортите настроение одному из лучших наших артистов.
– Не испорчу, – пообещал Петя и покраснел. Он почему-то очень волновался. Как поведет себя этот мужчина в беседе с ним?
Он услышал чей-то громкий голос:
– Давайте заканчивать. – И гимнасты стали спускаться вниз по канату. Старший лейтенант задержал взгляд на красивой мускулистой фигуре в белом трико. Лицо человека прикрывала маска. В своем костюме он походил на греческого бога.
– Домой, Вадик? – спросила худенькая девушка, по-видимому, его партнерша. Липский немного подумал:
– Пожалуй, нет. Пройдусь, подышу свежим воздухом.
– А мы с Сашей хотели тебя подвезти, – она доброжелательно улыбнулась. – Ну, как хочешь.
– Спасибо, Галя, – поблагодарил он и снял маску. Стоявший в тени, чтобы не попасться ему на глаза, Петя чуть не ахнул. Лицо греческого бога было так обезображено шрамами, что при виде этого человека охватывал ужас. И как Нина могла общаться с таким уродом? Или чем больше у мужчины шрамов, тем он привлекательнее для дамы?
Липский кинул маску в сумку и взвалил ее на плечо.
– В раздевалку? – поинтересовался другой акробат. – Подожди, я с тобой.
Вадим пожал плечами:
– Идем.
Петя кинулся к выходу. Куда бы ни собрался гимнаст, старший лейтенант должен быть у его дома раньше его. Оказавшись на улице, Прохоров развернул бумажку, на которой администратор написала адрес Вадима. На счастье оперативника, Липский жил рядом с цирком. Даже если ему вздумается прогуляться до дома, это не займет много времени. Прохоров подставил ладонь узорной снежинке, потом подул на нее, как делал когда-то в детстве, и зашагал к дому гимнаста, прямоугольной девятиэтажке, как две капли воды похожей на своих сестер в разных городах и странах. Отыскав подъезд гимнаста, Петя притаился за стволом тополя. Общаться с циркачом на улице тоже не хотелось. Лучшим решением было подождать, пока Липский зайдет в квартиру. Вряд ли этого придется ждать долго. Прохоров не ошибся в расчетах. Вадим появился во дворе минут через десять, шагнул на ступеньки подъезда и легко взбежал по лестнице на третий этаж. Прохоров еще немного потоптался, а когда в окнах квартиры артиста зажегся свет, поднялся и позвонил. Певучая трель расколола сонную тишину коридора, и за дверью послышался глуховатый голос:
