Мы так обставим расчетную систему, что ни
правитель, ни мельчайший чиновник не будет в состоянии вывести малейшей суммы
незаметно от ее назначения или направить ее по другому направлению, кроме того,
которое будет значиться в раз определенном плане действий. Без определенного же
плана управлять нельзя. Шествуя по определенной дороге и с неопределенным
запасом, погибают в пути герои-богатыри.
Гоевские правители, которых мы когда-то
посоветовали отвлечь от государственных занятий представительными приемами,
этикетами, увеселениями, были лишь ширмами нашего правления. Отчеты
временщиков, их заменяющих на поприще дел, составлялись для них нашими агентами
и каждый раз удовлетворяли недальновидные умы обещаниями, что в будущем
предвидятся сбережения и улучшения… С чего сбережения? С новых
налогов?.. – могли спросить и не спросили читающие наши отчеты и проекты…
Вы знаете, до чего довела их такая беспечность,
до какого финансового расстройства они дошли, несмотря на удивительное
трудолюбие их народов…
Протокол 21.
Внутренние займы. Пассив и налоги. Конверсии,
Банкротство, Сберегательные кассы и рента. Уничтожение фондовых бирж.
Таксирование промышленных ценностей.
К доложенному Вам на прошлом собрании прибавлю
еще подробное объяснение о внутренних займах. О внешних же я говорить более не
буду, потому что они нас питали национальными деньгами гоев, для нашего же
государства не будет иностранцев, то есть чего-либо внешнего. Мы пользовались
продажностью администраторов и нерадивостью правителей, чтобы получать двойные,
тройные и большие суммы, ссужая гоевским правительствам вовсе ненужные
государствам деньги. Кто же бы мог делать то же по отношению к нам?.. Поэтому
буду излагать подробности только одних внутренних займов. Объявляя о заключении
такого займа, государства открываю подписку на свои векселя, то есть на
процентные бумаги.
Для того чтобы они были доступны для всех, им
назначают цену от ста до тысяч: при этом делается скидка для первых
подписчиков. На другой день искусственно поднимается цена на них, якобы потому,
что все бросаются их покупать. Через несколько дней кассы казначейства будто бы
переполнены, и денег девать некуда (зачем же их брать?).
Подписка якобы превышает во много раз выпуск
займа: в этом весь эффект – вот-де какое доверие к векселям правительства. Но
когда комедия сыграна, то возникает факт образовавшегося пассива, и притом
весьма тяжелого. Для уплаты процентов приходится прибегать к новым займам, не
поглощающим, а лишь увеличивающим капитальный долг. Когда же кредит истощен,
приходится новыми налогами покрывать не заем, а только все % по нем. Эти налоги
– пассив, употребляемый для покрытия пассива…
Далее наступает время конверсий, но они
уменьшают платеж процентов, а не покрывают долгов, кроме того, они не могу быть
сделаны без согласия заимодавцев: при объявлении о конверсии предлагается
возврат денег тем, кто не согласен конвертировать свои бумаги. Если бы все
выразили свое несогласие и потребовали свои деньги назад, то правительства были
бы пойманы на собственную удочку и оказались не в состоянии уплатить
предложенные деньги. По счастью, не сведующие в финансовых делах подданные
гоевских правительств всегда предпочитали потери на курсе и уменьшение % риска
новых помещений денег, Чем и дали этим правительствам сбросить с себя не раз
пассив в несколько миллионов.
Теперь, при внешних долгах, таких штук
выкинуть гои уже не могут, зная, что мы потребуем все деньги назад. Таким
образом, признанное банкротство лучше всего докажет странам отсутствие связи
между интересами народов и их правлений. Обращаю ваше сугубое внимание на это
обстоятельство и на следующее: ныне все внутренние займы консолидированы так
называемыми летучими долгами, то есть такими, сроки уплаты которых более или
менее близки. Долги эти состоят из денег, положенных в сберегательные и
запасные кассы.
Находясь долгое время в распоряжении
правительства, эти фонды улетучиваются для уплаты процентов по заграничным
займам, а вместо них положены на разную сумму вклады ренты. Вот эти-то
последние и покрывают все прорехи в государственных кассах гоев. Когда мы
взойдем на престол мира, то все подобные финансовые извороты, как не
соответствующие нашим интересам, будут уничтожены бесследно, как будут
уничтожены и все фондовые биржи, так ка мы не допустим колебать престиж нашей
власти колебанием цен на наши ценности, которые мы объявим законом в цене
полной их стоимости без возможности их понижения или повышения. (Повышение дает
повод к понижению, с чего мы и начали в отношении ценностей гоев).
Мы заменим биржи грандиозными казенными
кредитными учреждениями, назначение которых будет состоять в таксировании
промышленных ценностей согласно правительственным соображениям. Эти учреждения
будут в состоянии выбросить на рынок на пятьсот миллионов промышленных бумаг в
один день или скупить на столько же. Таким образом, все промышленные
предприятия станут в зависимость от нас. Вы можете себе представить, какую мощь
мы составим себе через это!..
Протокол 22.
Тайна грядущего. Многовековое зло как
основание будущего блага. Ореол власти и мистическое ей поклонение.
Во всем, что мною до сих пор доложено вам, я
старался тщательно обрисовать тайну происходящего – бывшего и текущего,
стремящегося в поток великих, грядущих уже в близком будущем событий, тайну
законов наших отношений к гоям и финансовых операций. На эту тему мне остается
еще немного добавить. В наших руках величайшая современная сила – золото: в два
дня мы можем его достать из наших хранилищ в каком угодно количестве.
Неужели нам еще доказывать, что наше правление
предназначено от бога?! Неужели таким богатством мы не докажем, что то зло,
которое столько веков мы вынуждены были творить, в конце концов послужило к
истинному благу – приведению всего к порядку?! Хотя и через некоторое насилие,
но он все же будет установлен.
Мы сумеем доказать, что мы благодетели,
вернувшие растерзанной земле истинное добро и свободу личности, которой мы
дадим пользоваться покоем, миром, достоинством отношений, при условии, конечно,
соблюдения установленных нами законов. Мы выясним при этом, что свобода не
состоит в распущенности и в праве на разнузданность, как равно достоинство и
сила человека не состоят в праве каждому провозглашать разрушительные принципы
вроде свободы совести, равенства и им подобным, что свобода личности отнюдь не
состоит в праве волновать себя или других, безобразничая ораторством в
беспорядочных скопищах, а что истинная свобода состоит в неприкосновенности
личности, честно и точно соблюдающей все законы общежития, что человеческое
достоинство заключено в сознании своих прав и вместе бесправия, а не в одном
только фантазировании на тему своего «я».
