Действительно, целый ряд свидетельств
показывает, что число еврейских прозелитов огромно – вероятно, значительно
превышало число самих евреев: но о каких прозелитах здесь идет речь? Шюрер (о.
с.165) говорит: «Число тех, которые в большей или меньшей степени (in engerer
oder freierer Form) примкнули к еврейским общинам, принимали участие в
еврейском богослужении и в большей или меньшей степени (bald mehr bald weniger
vollkommen) соблюдали еврейские законы, было очень велико». «В большей или
меньшей степени…» – иными словами, он уклоняется от ответа на вопрос, в какой
же именно степени основная масса этих прозелитов приняла еврейскую веру. Однако
в приводимых им примерах из древней литературы мы находим указание только на
двух лиц, действительно ставших, после долгих колебаний и искуса, настоящими
евреями: это уже упомянутый царь Адиабенский Изат и его мать Елена (о. с.169).
Все остальные цитаты относятся исключительно к
sebomenoi, т. е. к лицам, принявшим часть еврейского вероучения и не
вошедшим в среду еврейства. О широком распространении этого и только этого вида
прозелитизма говорят в приводимых им местах и Иосиф Флавий (с.Ap. II, 39), и
Сенека (у Augustin, de civitate Dei, VI, 11), и Дион Кассий (Dio Cass., XXXVII,
17). Так, напр., тот же Иосиф Флавий гордится тем, что в Антиохии «евреи
постоянно привлекали к своему богослужению большое количество эллинов и делали
их в известном отношении своей составной частью». «В известном отношении» –
tropo tini – конечно, Иосиф так бы не выразился, если бы большое число
антиохийцев по-настоящему вошло в еврейскую общину!
В доказательство того, что и число настоящих
прозелитов в диаспоре было огромно, Нибур (Rom Gesch. I стр. 7, Alte Gesch,
III, 544), и вслед за ним и Блудау (о. с.27) ссылаются на то, что в эпоху
Филона евреи составляли 2/5 всего населения Александрии, т. е. около
400 000 чел. Такое большое количество не могло получиться из
маленькой еврейской колонии, вернувшейся из плена; следовательно, большая часть
этих евреев – это прозелиты и их потомки. Однако Бертолет (о. с., стр. 297)
справедливо указал на невозможность такой аргументации, так как за 550 лет
население при средних благоприятных условиях увеличивается в 65 раз, т. е.
400 тыс. евреев могли быть потомками только 6150 возвратившихся из
изгнания. К этому прибавим еще: 1) что у евреев, вследствие запрещения убивать
детей, что широко применялось в древнем мире, по свидетельству древних авторов
(Гекатей Медерский, fr. 9 R,_9, Тацит, Hist, V, 5), прирост населения был
особенно велик; 2) что значительное число евреев выселилось из Палестины в
Египет при первых Птоломеях и 3) что, как показали раскопки в Элефантине,
еврейская колония в Египте образовалась много раньше возвращения евреев из
плена.
Следовательно, таких указаний, которые дали бы
нам возможность заключать о многочисленности настоящих еврейских прозелитов,
нет. Соблюдение отдельных еврейских обрядов и исповедание отдельных еврейских
догм было «криком моды» в античном обществе. Если из «Деяний апостольских» (13,
44) мы узнаем, что в антиохийской синагоге собрался «почти весь город» (skhedon
pasa he polis), чтобы послушать Павла и Варнаву, то ясно, что ходить в синагогу
было принято и у не-евреев (Bertholet, о. с.296*).
Овидий в своей книге «Ars amatoria» (I, 75)
советует искать себе любовницу в местах, где собирается много публики, в
частности дам; при этом он указывает и на синагогу: «конечно, имеются в виду не
еврейки или официальные прозелитки». Особенно в моде в греческом обществе было
празднование субботы. «Нет ни одного народа, в среду которого не проник бы наш
обычай праздновать седьмой день недели» (Jos. c. Ap. II, 39). Насколько в моде
было у римлян празднование субботы, мы видим также из указаний поэтов (Pers,
Sat. V, 176 слл.; Tibull Eleg. 1, 3, 17-8; Hor. Sat. 1, 9, 68-72 – здесь
человек, чтущий субботу, извиняется тем, что он ведь только «один из многих» –
unus multorum; Ovid. rent am. 217).
Наконец, что любопытнее всего, из Светония
(Tiber. 32) мы узнаем, что грамматик Диоген читал свои доклады только по
субботам и даже ради императора Тиберия не согласился перенести свой доклад на
другой день. Празднование субботы было характернейшим, бросающимся в глаза
признаком sebomenoi, почему Ювенал (Sat. XIV, 96) и называет sebomenoi «чтущими
субботу» – metuentes sabbata; отец настоящего прозелита, заведомо не еврей и не
настоящий прозелит, характеризуется здесь тем, что «каждый седьмой день он
посвящал лени и не занимался никакими делами». У Бертолета (стр. 299 слл.) и М.
Фридлендера (стр. 39 слл.) читатель найдет сколько угодно свидетельств такого
частичного заимствования неевреями еврейских обрядов.
Несомненно, это было в большой моде; но, после
всего сказанного в первой части нашей работы об антисемитизме в эллинистическом
обществе, трудно себе представить, чтобы могло быть в моде полное вхождение в
еврейскую общину. Все эти поклонники еврейского закона предпочитали только
«играть в евреев» (hypokrinestai Joudaious), им нравилось быть «ни то, ни се»
(epamphoterizontes) «на словах евреями, а на деле чем-то другим» (Arian. Nic.
Epict. II, 9, 19-21); иными словами, войти по-настоящему в еврейскую общину,
подвергнуться обрезанию они считали для себя зазорным. Тем знатным гречанкам и
римлянкам, которые с удовольствием перенимали модные еврейские обряды, отнюдь не
приходило в голову переменить свое видное общественное положение на
малопочетную роль еврейской прозелитки.
Из сатиры XIV Ювенала (ст. 96 слл.), правда,
можно как будто бы заключить, что потомки – sebomenoi становились уже
настоящими евреями. Но это значит не уразуметь настоящего смысла этого места,
иллюстрирующего пословицу: «Коготок увяз, всей птичке пропасть». Когда детям
говорят: если вы не будете слушать родителей, то в конце концов дойдет до того,
что станете грабить и убивать людей, – то хотят только подействовать на их
воображение, а не сослаться на действительный факт. Так и здесь: «чтить
субботу», metuere sabbata – было «криком моды», а быть обрезанным евреем
считалось верхом позора.
Ювенал бичует эту моду и для устрашения
говорит: «отец удовольствуется почитанием субботы, но сын настолько войдет во
вкус еврейских обрядов, что подвергнется обрезанию и станет настоящим
кровожадным и бессердечным жидом, ненавидящим всех, кроме своего племени»
(цитата выше, стр. 82).
Таким образом, в этом случае Зомбарт прав,
когда он пишет (о. с. 342—343): «Ныне можно констатировать, что прежде
размеры прозелитизма чрезвычайно переоценивались. Без сомнения, в
эллинистическую эпоху и в эпоху зарождения христианства еврейство находило в
среде языческих народов приверженцев своих учений; недаром и еврейское, и,
например, римское законодательство трактует о такого рода людях.
