Давид Левит был первым из авторов
«Нью-йоркера», очень престижного нью-йоркского журнала, который поднял тему о
педерастах в своих рассказах.
Что касается мамы Луизы и ее мужа, то они
относятся к гомосексуализму Дани со смирением. То есть, их сын – педераст, а им
– как с гуся вода.
В большинстве семей – это трагедия, самая
большая трагедия в жизни родителей. А тут относятся к этому «со смирением».
Луиза в страшных муках, в ужасной агонии, на
глазах своих детей, умирает, что потрясает и мужа Нетта (Натаниэля), и
педераста сына Даниэля, и лесбиянку дочку – Эсприл.
Причём, автор явно хитрит. Он даёт своим
главным героям фамилию Куперов. На самом деле это, конечно же, Куперманы, но
автор их выдаёт за чистых американцев – Куперов.
Рецензия, которую мы с вами здесь разбираем,
называется «Неразрешимые загадки бытия». Мы с вами эти загадки тоже пытаемся
разрешить, но мы к ним, ко всем этим педерастическим переживаниям относимся –
отрицательно, а в романе им – только похвальба.
Вот так вызревает будущий нобелевский лауреат.
«Закрывая этот роман, читатель остаётся в
горестном недоумении перед неразрешимыми загадками жизни. Этим романом Давид
Левит заявил о себе, как о самом одарённом из молодых прозаиков Америки».
Владимир Соловьёв даёт этому произведению восторженную
рецензию. В Советской России, я думаю, этим бы меньше восторгались.
Вспомним теперь определение из словаря
Павленкова: «разложение культуры». Вот вам пример этого самого разложения из
свеженького номера еврейской газеты «Новое русское слово».
Да. Посочувствовать этому горю можно, но ведь
тут идёт пропаганда педерастии. Это – типичная еврейская черта. Растление,
разложение, разрушение…
– Это, Григорий Петрович, перекликается с
письмом одного архиепископа русской православной церкви. На вопрос прихожан о
том, следует ли им молиться за иудеев об их спасении, он ответил: «Да. Молиться
следует. Но за что молиться? Чтобы, хотя бы под конец жизни, они поняли,
сколько мерзостей они совершили».
– Да, для евреев – это нормальное дело.
Это – их норма. И спасти их довольно трудно, если не сказать более того –
просто невозможно.
Теперь, посмотрим, что говорят об
антисемитизме сами евреи. Вот я беру еврейское «НРС» от 19 июня 1989 года.
Эдик Тополь, еврей из третьей евмиграции,
печатает бульварно-криминальный роман под названием «Кремлёвская жена».
Подразумевается жена Горбачёва. Говорится о заговоре против Горбачёва.
Сразу скажем, это всё – типично жёлтая пресса,
поданная в форме романа. Так вот – эта еврейская газета публикует довольно
любопытные вещи. Описывается собрание патриотического общества «Память».
«…Они собрались в большом зале, а на стенах
развешаны такие плакаты: „Казнить Кагановича, палача русского народа!“, „Долой
масонов и сионистов, тайных и явных врагов перестройки!“, „Русская земля для
русских, всех инородцев вон!“, „От Троцкого до Гельмана – 70 лет тайной тирании
сионистов и масонов!“…» Ну, хорошо, это лозунги, так сказать, газетная бумага
всё стерпит. А в большом зале выступает один из руководителей общества
«Память». Дословно из «НРС»:
«Сегодня, когда партия и правительство взяли
курс на правдивое освещение истории, мы говорим открыто и гласно: нет, это не
мы сделали себе операцию национально-исторической амнезии (амнезия – это потеря
памяти – Г.К.). А кто же тогда? А вот, кто.
Вот неумолимые цифры: в 1917 году, сразу после
революции, из 2000 красных комиссаров и руководящих работников первого
советского правительства 1830 человек были люди нерусские: Троцкий, Свердлов,
Зиновьев, Каменев, Литвинов, Ярославский, Радек… Ясно, хватит! – нетерпеливо
крикнули из зала…» И это печатает семитская еврейская газета «Новое русское
слово». Я сам даже поразился, насколько это соответствует действительности.
Мы с вами уже проверяли состав советского
правительства и при Ленине и при Сталине. И там было около 80% чистых евреев. А
остальные 20% были замаскированные полуевреи или же, дегенераты, женатые на
еврейках.
Читаем дальше: «Нет, не ясно, – сказал
Акулов, – миллионы людей и по сей день не знают, что все эти Троцкие,
Каменевы и Литвиновы никакие они не Троцкие, а Бронштейны.
А русские псевдонимы себе они брали для того,
чтобы вологодский или брянский мужик думал, что у него русское правительство и
пахал на них, и воевал за них. Вот, как это было. Нам сегодня нужна правда,
полная правда».
«Нам говорят: „Так, вы же сами выбрали в
правительство 2000 Бронштейнов!“ Враньё! Мы их не выбирали. В 1917-20-х годах
наши с вами деды были не в Москве и не в Петрограде.
Они были на фронте, спасали Россию от
германских полчищ, от английских, японских, французских и американских
интервентов. Вот где были русские люди.
А тем временем, инородцы проникли в
правительство и принялись за истребление нашей памяти. Что же они сделали?
Первым делом разрушили церкви. 200 000 русских священников – к стенке.
Дух народа, носителей нашей духовности
расстреляли эти комиссары с русскими псевдонимами. Почему? Потому, что
еврейская вера, иудаизм, нетерпима к другим верам.
Они считают себя народом, избранным Богом, а
всех остальных – гоями, т. е., быдлом и скотом. Зал возмущённо загудел.
Акулов добавил: «Да, да. По закону иудаизма все не евреи – не люди, а гои. Но
тише, это не всё.
Уничтожив наших пастырей, они приступили к
уничтожению кого? – Кулаков, – крикнули из зала. –
Правильно, – сказал Акулов, – 7 миллионов самых умелых, самых
хозяйственных, самых трудолюбивых русских мужиков, на которых всегда держалась
Россия. Уничтожили с семьями, с детьми, чтобы даже в генах истребить русскую
деловитость и трудолюбие…» Всё это Эдик описывает в своём романе. Это же
антисемитизм чистейшей воды. А пишет кто? Эдик Тополь. Еврей. В еврейской
газете «Новое русское слово».
Если бы русский в русской газете напечатал
такую вещь, то евреи бы взвыли на весь мир. А тут они сами, что называется,
проговариваются.
Дальше: «В деревнях остались только комбеды
(комитеты бедноты – Г.К.), лентяи и спившиеся калеки. Но кто же руководил этим
истреблением и отбором? Лазарь Моисеевич Каганович. Между прочим, жив и до сих
пор. Персональный пенсионер союзного значения.
Зал взревел от возмущения: – На мыло
Кагановича! К стенке его! Бей жидов! – Акулов поднял руку. – Но это
еще не всё, братья мои, – сказал он горестно. – После уничтожения
русского крестьянства кто организовал ГУЛАГ?
