Кивнув, Алексей взял со стола пачку и, стараясь казаться небрежным, положил в карман.
— Согласен. Однако…
— Согласились, значит, никаких возражений. Вы, Алексей Алексеевич, подумали, вероятно: трудно быть точной копией человека, которого даже не видели. Но скажу вам вот что: с каждой минутой я все больше и больше восхищаюсь капризу природы. Поначалу я обратил внимание на вашу походку, черты лица, но теперь… — Герман Владимирович развел руки в стороны: — Невероятное сходство! У вас даже привычка кивать точно такая же, как у Потапова. Обычно люди, соглашаясь, говорят «да» одновременно с кивком, а Максим Михайлович и вы сначала киваете, а потом уж, словно оставляя себе пару секунд на раздумье, произносите это короткое, но ожидаемое собеседником слово.
— Надо же, какой вы наблюдательный! — удивился Алексей. — Я зачастую присматриваюсь к разным людям, чтобы по движениям, жестам, мимике, артикуляции понять их характер, а следовательно, и социальный статус…
— Ну, общественное-то положение можно определить и по тому, что на них надето — какая одежда, обувь, а главное аксессуары, — не дал актеру договорить Герман Владимирович. — Порой стоимость брючного ремешка скажет о доходах человека больше, чем золотые часы на запястье. Но мы отвлекаемся.
— Попрошу не перебивать меня, я еще не до конца высказал свою мысль, — остановил собеседника Алексей, заговорив голосом Потапова. — Я говорю о том, что любые действия политического деятеля или крупного бизнесмена достаточно предсказуемы, если мы точно знаем, с какой ноги он начинает движение и на какой части лба появляются морщинки, когда он задумывается.
Дальский произносил эту фразу и видел, как округляются глаза собеседника.
— Фантастика! Браво! — прошептал Герман Владимирович. Затем взглянул на свои часы. — Мы здесь ровно сорок две минуты. Давайте еще по рюмашке и поедем в парикмахерскую, чтобы вас подстригли и причесали, как нужно. Очки с простыми стеклами я подготовлю к завтрашнему дню. Максим Михайлович без очков показывается на людях редко, хотя может обходиться и без них, только мелкий газетный шрифт не может разглядеть.
Они выпили еще водки, после чего Герман Владимирович вдруг сказал:
— А теперь перейдем на «ты». Потому что мы с Максимом Михайловичем так общаемся уже почти двадцать лет. Он меня называет Германом, а я его по имени-отчеству. Усек?
Дальский кивнул, поднялся с кресла и обвел взглядом помещение.
— А ты, Герман, не боишься, что здесь установлены камеры или микрофоны?
— Не боюсь, — усмехнулся новый знакомый. — Этот кабак принадлежит мне. Я его приобрел, чтобы не таскать на работу гречневую кашу в банке. А чужие здесь не ходят, потому что очень дорого.
Глава 7
Алексей вернулся домой около полуночи. В прихожей посмотрел на себя в зеркало: сходство с известным олигархом, несомненно, присутствует. Заметит ли Нина произошедшую с ним перемену?
— Надеюсь, не отказался от участия в рекламной акции? — спросила жена, появляясь на пороге комнаты.
— Это не реклама. Но я все равно обдумываю.
— Чего думать, если деньги предлагают! Что хоть за работа? Чес какой-нибудь?
— Ну да, гастрольный тур по Сибири и Дальнему Востоку. Меня разыскал Володя Цыдынжапов, бывший сокурсник. Он теперь крупный антрепренер в Бурятии.
— Вот видишь, не все твои друзья неудачники. Смог же этот Володя устроиться в жизни.
— Однако поездка может затянуться на несколько месяцев. Вероятно, придется уволиться из театра.
Нина задумалась, а потом спросила:
— Сколько сокурсник предлагает?
— Три тысячи в месяц.
— Три тыщи баксов? Соглашайся, не думай даже! А на театр наплюй. Где еще тебе такие деньги платить будут?
— А как же ты одна здесь?
— Перебьюсь как-нибудь. И потом, я давно уже сама о себе забочусь — на тебя-то никакой надежды.
Нина вернулась в комнату к дивану и сериалу про богатых и красивых. Дальский вошел следом и протянул жене две новенькие банкноты.
— Вот тысяча евро, Володя дал в качестве аванса.
Супруга схватила деньги и спрятала их в карман халатика.
— Смотри-ка, не утаил… Ну, уж ладно, может, и тебе сегодня ночью что-нибудь обломится. Или ты больше получил?
— Больше, — признался Алексей. — Но я истратил деньги в парикмахерской.
— Подстригся, что ли?
Нина посмотрела на него внимательно и скривилась.
— Слишком коротко, раньше лучше было.
Ночью ему ничего не обломилось.
Жена спала, повернувшись к нему спиной, а Дальский думал. Вспоминал минувший день, встречу с Германом Владимировичем и то, как тот, не уговаривая, сломал его. И обед, и разговор о еде, и вытащенные запросто из кармана сумасшедшие деньги, все оказалось не случайно, все было проделано так, словно заранее спланировано. И в салоне известного стилиста их уже ждали. Хозяин вышел навстречу и, жеманничая, пропищал:
— Ой, вы так обросли, Максим Михайлович! Вроде бы совсем недавно стриглись. Вам, как всегда, Сонечку подавай, или вы предпочтете, чтобы я лично с вами сегодня поработал?
— Не дождешься, — ответил олигарх Потапов. — Соню зови!
Соня оказалась крашеной блондинкой с четвертым номером бюста. Пахло от нее теми же духами, что и от Вики Сосниной. Девица долго массировала Дальскому кожу головы, и он спросил, для того лишь, чтобы не молчать:
— Соснина не забегала?
Пальцы на его голове замерли. А потом Соня прошептала:
— Была сегодня с утра. Я ее случайно увидела — она же к Сереже ходит…
— Не одна зашла?
Дальский увидел, как отражение Сони кивнуло ему из зеркала.
— Не могу вас обманывать.
За прическу заплатил Герман Владимирович, протянув парикмахерше двести евро.
«Ого, — удивился Дальский, — за час работы месячная ставка ведущего актера театра!»
А вслух сказал:
— Герман, добавь Сонечке еще сотню — за честность.
В машине Герман Владимирович попытался его урезонить:
— Зачем эта самодеятельность? Так можно проколоться!
— А ходить к одному и тому же мастеру через день не прокол?
— Успокойся, настоящий Потапов сюда больше не придет. Выяснилось, что одна из горничных в его загородной резиденции прекрасно стрижет. Ни в одном салоне так не смогут…
Воспоминания о событиях сегодняшнего странного вечера еще больше взбудоражили. Заснуть не удавалось. Дальский вышел на кухню, заглянул в холодильник: на дверной полке обнаружилась бутылка водки. Откуда та здесь взялась и сколько уже стоит, Алексей вспомнить не мог. В бутылке едва ли набралось сто граммов. Он выплеснул водку в стакан для виски и выпил залпом. Сел за стол, достал из Нининой пачки тонкую сигарету и закурил.
