Полина не сводила глаз с подруг, стараясь их загипнотизировать и заставить поверить в то, что она говорит. И поэтому она не заметила появившегося в дверях квартиры Игоря. А он, услышав последнюю фразу матери, воскликнул:
– Мама, ну зачем ты лжешь?
Полина развернулась в его сторону. На ее лице было одновременно написана радость, облегчение и, как это ни странно, страх.
– Что ты говоришь, сынок?
– Я ведь все понял, мама.
– Что?
– Натан не убивал Милу. И Гербарию он не убивал.
– Ты же еще не знаешь самого главного, Игорек! – поспешно воскликнула Полина. – Натан сегодня признался следователю во всем!
Игорь потряс головой:
– Уверен, он это сделал только из-за тебя! Он покрывал тебя, мама. И честное слово, я его готов теперь уважать.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Полина. – Очень рада, что ты наконец оценил, какой золотой человек наш Натан. Мне будет легче носить ему передачи и тратить деньги на адвоката, если я буду знать, что ты одобряешь меня.
– Мы должны поступить иначе. Нельзя, чтобы пострадал невиновный.
– Игорь, ты меня удивляешь! Что с тобой? Соберись!
Голос Полины сделался холодным и строгим. Видимо, таким тоном она разговаривала с нерадивыми учениками в своем центре.
– Я ведь сказала тебе, Натан во всем признался! Понимаешь? Сам признался! Никто на него не давил.
– Мама, эти бутылки были у тебя. И Натан об этом знал. Ты же сама сказала, что нечего выкидывать добро. Что если водка и паленая, то сами бутылки чудо как хороши! Ты сказала, что нальешь в одну бутылку свою домашнюю вишневую настойку, а в другую клюквенную. Очень красиво получится. Прозрачная водка смотрится невыигрышно, зато цветные настойки будут просто замечательно смотреться. Не стыдно и перед гостями на стол поставить такой кувшинчик.
Полина молчала. Она смотрела на сына с таким видом, словно ожидала всего чего угодно, но только не этого.
– Я раньше почему-то не мог вспомнить об этом разговоре, – произнес Игорь. – А когда Таня начала меня самого обвинять и про эти бутылки вспомнила, то у меня в голове что-то щелкнуло. Я ведь их нес на кухню, чтобы водку из них вылить. А ты их у меня забрала.
– У тебя хорошая память, сынок, – произнесла Полина медленно. – Действительно, бутылки я взяла. Но вишневая настойка будет готова только в августе, ей еще надо выстояться. А клюквенная будет только в конце осени. Поэтому обе бутылки до поры до времени стояли у меня в кухонном шкафчике, и Натан их взял.
– Мама, ты лжешь. Натан у нас не от мира сего, ты сама это говорила. Он не знает, где у нас хлеб и масло хранится, сам себе бутерброд сделать не способен. Он даже если бы и захотел, не смог бы найти эти бутылки. Это ты отравила Милу. Отнесла ей бутылку с ядом и спокойно дождалась, пока она все выпьет и умрет.
– Это не так, сынок.
– Это так, мама. И теперь я понимаю, почему ты так настойчиво требовала от меня, чтобы я в тот вечер приехал домой. Хотела, чтобы у меня было надежное алиби.
– Я просто хотела, чтобы ты был со мной.
– Нет, не просто! Если бы ты хотела этого без умысла, то ты один раз бы позвонила и успокоилась, как всегда прежде делала. А ты позвонила мне в тот вечер раз десять. То один предлог, то другой. Ты даже Танюшу к делу подключила! Симулировала сердечный приступ, позвонила ей, потребовала, чтобы она съездила ко мне, забрала от Милы и привезла домой! Представляю, какого труда тебе стоило уговорить Таню!
– Я просто пожаловалась Танюше на то, что мне плохо, у меня болит сердце, ко мне приехал врач. Она сама отправилась к тебе. А ты плохой и жестокий мальчик! Узнав, что маме плохо, ты должен был примчаться ко мне!
– Может быть, я и плохой, но я не убийца!
– Я тоже никого не убивала! – взвизгнула Полина. – Я не вливала водку в горло Миле! Она выпила ее сама!
– Господи! – схватился за голову Игорь. – Какой же я все-таки дурак! Ведь как только я увидел у Милы на столе эту бутылку, я должен был догадаться, что дело нечисто. Должен был ее предостеречь!
– Чего же не предостерег?
– Я сказал, что надо быть осторожнее. Что в городе появилась партия поддельной водки как раз в таких бутылках.
– И она тебя послушалась?
– Нет.
– Точно! – удовлетворенно кивнула Полина. – Она сама во всем виновата! Мила была алкоголичкой. А им все равно, что за спиртное находится перед ними.
– На это ты и рассчитывала! Господи, все это время правда была у меня перед глазами. Но я просто не мог поверить, что моя мать способна на убийство! Мама, ну зачем ты убила Милу? Ведь у нас же с ней все было несерьезно!
– Игорь, я ее не убивала.
И тут Алена нанесла решающий удар:
– Полина, не отпирайся. Ведь это ты была в комнате Милы и взяла фотокамеру. И это было уже после смерти Милы. Ведь до того, как заснуть в последний раз, Мила показывала аппаратуру своей подруге Насте. И камера лежала на своем месте, в коробке. А значит, когда Мила умерла, в ее комнате побывала ты и взяла фотоаппарат.
– Я не брала камеру! Я вообще никогда не была у Милы!
– Не лги! Вот оно, доказательство, что камеру взяла ты!
И Алена протянула Полине маленькую бумажку.
– «Арестофан»! – с торжеством прочла она надпись на ней.
– И что? – хмыкнула Полина. – Название лекарства от почек.
– Верно. И его посоветовала тебе я. Не смотри так на меня, Полина. Я наконец вспомнила, кто спрашивал у меня хорошее средство от больных почек. Это была ты! И это твоему сыну я посоветовала купить «Арестофан». Ты еще несколько раз уточняла, как пишется название. И это твой почерк, не сразу, но я его вспомнила.
– Ну, допустим, – спокойно произнесла Полина. – И что?
– Ты случайно обронила эту бумажку, когда крала фотокамеру со снимками Игоря и Гербарии. Наверное, ты действовала впопыхах. Вытащила камеру из коробки, начала прятать ее в свою сумку. А в сумке у тебя вечный кавардак. Вот эта бумажка с названием лекарства случайно и выпала.
– Бумажку мог обронить Игорь, – быстро произнесла Полина. – Лекарство ведь нужно было для него!
– Не смеши меня! Мужчины у тебя оба рассеянные. Твой Игорь не способен сам пойти в аптеку и купить там нужное лекарство. Конечно, это собиралась сделать за него ты сама!
Полина молчала, нервно постукивая пальцами по деревянной столешнице.
– А еще… еще тебя видела соседка Милы.
– Вот как? – с какой-то истеричной ноткой спросила Полина.
– Все вокруг считают, что старушка эта выжила из ума. Но она видела, как ты пришла к Миле, а в руках у тебя был объемистый сверток. Она уже совсем старенькая и подумала, что там пирожные или конфеты, потому что несла ты коробку очень осторожно. Но теперь я понимаю, это был стеклянный осьминог и ты боялась повредить щупальца.
