И Полина отвернулась в сторону, показывая, что она все сказала. Больше ей прибавить просто нечего.
Подруги тоже не знали, что сказать.
– И что же теперь? – наконец первой заговорила Алена. – Что мы будем делать дальше?
– Не знаю, как вы, а я должна ехать к следователю.
– Каяться?
Ответом Алене был взгляд, полный презрения.
– Ты совсем дура? В чем мне каяться? Натан уже взял оба убийства на себя.
– Но ведь он не убивал!
– И что? Натан смотрит на вещи еще более практично, чем я. Один раз он уже отсидел в сущности ни за что, ведь деньги хапнули другие. Он вышел из тюрьмы гол как сокол. Но в этот раз такого не повторится. Я позабочусь, чтобы к тому времени, когда Натан освободится, у него было в этой жизни все!
– Два убийства… – с сомнением покачала головой Алена. – Сколько лет, ты говорила, Натану? Сорок восемь? И здоровье у него не ахти.
– Он может из тюрьмы уже не выйти, – поддержала подругу Инга.
– Все равно он сделал то, что обязан был сделать. Защитил свою беременную супругу. Это его долг!
Глаза у Игоря расширились и стали огромные, словно плошки.
– Мама… ты беременна?
– Да, сынок, – притворно-печально произнесла Полина. – Я не хотела тебе говорить, но мы с Натаном…
– Мама, но ведь это невозможно! Ты много раз говорила мне, что кроме меня ты больше никаких детей не хотела и поэтому тебе еще в роддоме по твоей личной просьбе сделали операцию, перевязали маточные трубы. Ты не могла забеременеть!
– Чудеса все-таки случаются, сынок.
Но Полина при этом побагровела так густо, что это не могло не укрыться от глаз подруг.
– Эге, – произнесла Алена. – Сдается мне, тут кто-то не только убивает своих соперниц, но еще и врет своим родным!
– Почем зря врет! – воскликнула Инга, которая уже смекнула, о чем речь. – Полина! Ты вовсе не беременна!
Та отвела глаза в сторону и промолчала. Откровенно врать Алене с Ингой она не могла, прекрасно понимала: проверить ее слова не составит никакого труда.
– Главное, что Натан поверил, – сказала она наконец, и глаза ее увлажнились. – Милый, добрый Натан. Такой доверчивый! Такой рассеянный! Он верил каждому моему слову, так искренне радовался тому, что у нас с ним будет маленький!
– А мы-то еще удивлялись, как это ты так хорошо перенесла дорогу до Великих Лук, а потом еще и к Калерии нашла в себе силы пойти. Врунья!
– Постой, да ты ведь притворяешься беременной не первый день! – осенило Алену. – Значит, ты и раньше знала, что Натану придется сесть вместо тебя за решетку.
– Скажем так, я рассматривала такой вариант. Конечно, если бы удалось выдать произошедшее за несчастный случай, то я была бы только рада. Я не хотела, чтобы пострадали невиновные.
– Что ты такое говоришь? Ты совершила хладнокровное убийство двух человек! В первый раз ты убила из корыстных побуждений, надеясь получить прямую выгоду!
– Я защищала своего сына!
– Когда ты убила второй раз, тогда ты его и правда защищала. Но первый раз ты убила из корысти! Ты устранила соперницу с пути твоего сына!
Но Полина ни чуточки не смутилась.
– Правда вылезла наружу, – хмыкнула она, – признаю это. И что вы со мной за это сделаете?
– Что?
– Уж не сдадите ли вы меня в полицию?
– В полицию? Нет. Не сдадим. Да и доказательств у нас маловато. Пожалуй, следователь Попонкин не захочет расставаться с таким удобным подозреваемым, как Натан. Тем более что в деле уже и чистосердечное признание последнего имеется.
– Я ничего вам не говорила, ни в чем не каялась, – быстро предупредила их Полина. – Игорь, ты ведь не пойдешь снова против своей дорогой мамы?
Игорь молчал. Но по его виноватому виду подруги поняли: он против воли матери больше не пойдет. Вносящие разлад в их союз люди исчезли. Натан был задержан, а Мила умерла. И теперь между сыном и матерью вновь установились самые сердечные и доверительные отношения. Они снова были вместе, одной сплоченной семьей.
На лице Полины, когда она поняла, что вновь обрела былую власть над сыном, расцвела улыбка. Женщина праздновала свою победу. Она добилась всего, чего хотела. Ее обожаемый сын был снова вместе с ней. И к тому же он скоро должен был сказочно разбогатеть.
Но Алена и Инга знали, как убрать это самодовольное выражение с лица бывшей подруги.
– Мы тоже не пойдем в полицию! – воскликнула Алена.
– Мы пойдем совсем в иное место!
– Мы обратимся за помощью к другому человеку!
– И ты знаешь, о ком идет речь!
Теперь Полина испугалась. Она поняла, куда намеревались направиться подруги. Женщина побледнела и жарко прошептала:
– Вы не посмеете!
– Еще как посмеем!
– Пойдем к Борису Степановичу и все ему расскажем о том, что произошло!
– И об участии твоего сыночка тоже не забудем. Не воображай, что отец Игоря останется в неведении о выкрутасах сыночка.
– Все это время он был слишком озабочен делами дочери, чтобы присмотреть еще и за сыном. Но теперь пришел черед Игоря! Ему придется отвечать перед своим отцом и за тот шантаж, который они затеяли с Милой, сам по себе достаточно мерзкий, и за то, что натворила ты и в чем сынок тебя собирается покрывать всю оставшуюся жизнь.
– Нет!
– Мы идем к Борису Степановичу!
И подруги повернулись в сторону двери, намереваясь осуществить свою угрозу.
– Игорь! – взвизгнула неожиданно позади них Полина. – Держи! Не дай им выйти!
И так как Игорь не двигался с места, она закричала еще громче:
– Ну что же ты застыл? Разве ты не понимаешь – если они уйдут, то ты станешь нищим! Отец лишит тебя своего расположения. А возле него всегда есть десятки голодных подлиз, которые все его богатство и приберут к своим рукам!
Это заставило Игоря зашевелиться. Широко расставив руки, он неуклюже шагнул к подругам.
– Эй, вы! Куда? Стойте!
Голос Игоря звучал неуверенно. Но он двигался к девушкам с явным намерением остановить их. Это вовсе не входило в планы подруг. И Алена попыталась покомандовать Игорем:
– Стой, Игорь! Ни с места! А то отправишься следом за своей мамочкой!
Но эта фраза лишь усугубила положение. Игорь вместо того, чтобы остановиться, встрепенулся и двинулся на подруг уже куда решительнее.
– И что же ты хочешь с нами сделать? – рассердилась на него Алена. – Убить?
Нет, в глазах Игоря не было решимости убить двух женщин, которых он знал с самого раннего детства. И все же ослушаться приказа матери он тоже не осмелился.
