– Ладно, давайте прекратим этот бесполезный спор, – остановила я его. – То есть вы считаете – Минаев мог понять, что год назад он сделал ошибку, и попросту уйти от Валерии? Это вы имели в виду?
Строгачев пронзил меня взглядом своих коричневых глаз-буравчиков, будто размышляя – действительно ли я так думаю или прикидываюсь?
– Мог бы, – наконец язвительно произнес он. – Однако так, – он сделал акцент на слове «так», – от одной женщины к другой не уходят! А если уходят, то на работе появляются. И деловых партнеров предупреждают, мол, так и так… Я ушел от Маньки к Таньке, а ты, в случае чего, меня от Маньки прикрой. В данном случае ничего такого не было. Просто в понедельник был человек на месте, а во вторник его не стало… В смысле, на работе не стало, – поправился Петр, покосившись на меня, словно я сейчас же поймаю его на слове. – Короче, не знаю я, что с Игорем! И я был бы очень рад сказать, что и знать-то не хочу… Но так я сказать, к сожалению, не могу, потому что без Минаева мне дальше работать, мягко говоря, будет весьма затруднительно.
Разговор со Строгачевым никуда меня, в общем-то, не продвинул. Хотя я уже с большей определенностью склонялась к мысли, что Минаев исчез, скорее всего, по своей воле, и мне оставалось выяснить причины этого его поступка. Скорее всего, крылись они в той его, прежней жизни, которую он столь тщательно скрывал и от Валерии, и от своего делового партнера, и вообще от всех. Однако, по словам Валерии, имелся один человек, которому, возможно, Игорь доверял больше всего, и этого человека звали Андрей Рубальский. Его мы и собирались навестить сегодня вечером. После беседы со Строгачевым я связалась по телефону с Валерией, коротко сообщила, что ничего нового пока что не выяснила, и напомнила, что зайду за ней в половине восьмого.
Глава 3
Наступило назначенное время, и мы направились в клуб July Morning. По дороге Валерия устроила для меня небольшой ликбез. Название клуба, в русском варианте звучавшее как «Июльское утро», было позаимствовано из весьма популярной в семидесятые годы прошлого века в России песни британской группы Uriah Heep. Этим названием владельцы заведения позиционировали себя как клуб и кафе, ориентированное на традиционные блюз и рок. Хотя, как утверждала Валерия, выступают там коллективы совершенно разных направлений, в том числе и идеологически близкого ей и Игорю Минаеву готик-рока. Более того, оказалось, что недавно «Июльское утро» почтила своим присутствием какая-то культовая финская команда, название которой я тут же забыла. Зато мне показалось отчасти символичным то, что посещаем мы «Июльское утро» в морозно-снежный январский вечер.
– Вход стоит двести рублей, а потом заказываешь там себе что хочешь уже на свои деньги, – предупредила Валерия. – Но я прихватила с собой нужную сумму. На вечер должно хватить нам обеим.
– Хорошо, я поняла… А этот Андрей Рубальский, говоришь, только что вернулся из Швеции?
– Да, у него группа, играющая инди-рок.
– А это что такое?
Валерия улыбнулась и пояснила:
– Ну, это любовь-морковь, слюни разные, только не в попсовом ключе, а в эдаком альтернативном, с позиций хиппи. Ориентируется на не нашедшую себя в жизни молодежь. Вообще-то сам по себе Рубальский – интересный человек, – с некоторой симпатией высказалась Валерия. – Истерик, правда, еще тот и капризуля. Порою достает.
Я мысленно отметила, что примерно так охарактеризовал саму Валерию и Петр Строгачев, но не стала говорить ей об этом. К тому же Строгачев, кажется, ко всем представительницам слабого пола относился свысока, с явным предубеждением.
Валерия заметно оживилась, когда речь зашла о музыке. Да и место это, видимо, для нее было довольно-таки значимым, поскольку она, по ее словам, много раз бывала здесь с Игорем. Что ж, посмотрим на Рубальского! Я не посещала рок-концерты уже давно, и для меня в какой-то мере было любопытно, насколько же со времен моей юности это изменилось? Да и изменилось ли вообще?
К некоторому своему удивлению, я увидела у входа в клуб группу людей отнюдь не юного возраста. Это были скорее великовозрастные неформалы, одетые в модные для этой среды черные куртки со множеством металлических украшений. Один из сорокалетних меломанов был лысым, у другого, напротив, была роскошная, но сто лет не чесанная шевелюра.
– Девушки, вы на концерт? – обратился к нам волосатый.
– Да, а что, нет билетов? – поинтересовалась Валерия.
– Билеты есть, и их много. А вот таких девушек, как вы, – совсем не много, – решился на комплимент лысый.
Мы с Валерией не стали продолжать беседу с ними и провоцировать мужчин на дальнейшее знакомство. У нас были совсем другие цели. Мы осторожно спустились по обледеневшей лестнице – клуб располагался в полуподвале. Открыв массивную железную дверь, мы оказались в очень тесном предбаннике, справа от которого был гардероб. Дежурившая там девушка выдала нам два билета на концерт, который должен был состояться в зале, находившемся слева от гардероба. Однако залом это можно было бы назвать, если бы там стояло, скажем, стола три-четыре. Однако столиков там имелось целых двенадцать. Между столами и совсем маленькой сценой, на которой должны были играть музыканты, был узенький проход. Иными словами, в July Morning царила весьма камерная, свойская атмосфера.
Нам достался столик, стоявший далеко от сцены, зато очень близко к бару. Рядом с нами сели еще две девушки. Одна, со стильной короткой прической, держалась немного зажато и довольно-таки напряженно смотрела на сцену. Там пока что ничего не происходило, но вскоре должны были прийти музыканты. Другая, выше и крупнее подруги, была одета в вычурное вечернее платье. Лицо ее покрывал обильный слой косметики. Остальные посетители выглядели либо как настоящие неформалы – свитерки, джинсы и кроссовки, – либо как солидные люди среднего возраста – пиджаки у мужчин и строгие костюмы и платья у женщин, но без излишеств. С двух больших мониторов на стенах, висевших прямо перед нами, транслировали какой-то концерт классического рока семидесятых годов. Когда очередная песня закончилась, я прочитала бегущую строку о том, что «только что отыграл свой номер Эрик Клэптон». Было шумно, и разговаривать нам с Лерой пришлось, повысив голос. К нам подошла девушка из бара и подала меню.
– Будешь что-нибудь? – спросила меня Валерия.
– Разве что бутылку минералки, – ответила я.
Наши девушки-соседки взяли себе салат с характерным названием «Хард-рок», два больших бокала пива и картофель-фри.
Перед нашим походом на концерт Валерия предупредила меня, что поговорить с Рубальским мы сможем только по окончании выступления группы. До этого волновать музыкантов всякими «экстраординарностями» не полагалось. Я предложила подъехать к клубу ко времени окончания концерта, но Валерия сказала, что нас могут не пропустить внутрь, а отъезд музыкантов сопряжен со всякого рода суетой типа погрузки инструментов, и это неудобно для серьезного разговора. Короче говоря, пришлось все же согласиться на посещение концерта, хотя особого желания у меня не было. Зато, похоже, Валерия, которая была тут завсегдатаем, радовалась возможности отвлечься от мрачных мыслей по поводу исчезновения Игоря.
