– Юль, прости! У меня просто шок вчера был! Я нападения не ожидал! А они как накинутся! – жалобно проскулил Василий, выныривая на другом конце комнаты.
Юля, не вставая с кровати, ухватила следующий букет и молча швырнула в мужа. Тот пригнулся.
– Я тебя обожаю! Мне никто больше не нужен! – уворачиваясь от букетов, гудел Василий.
Бешенство постепенно выдыхалось. Юля постепенно теряла запал и наконец без сил упала на подушки.
– Открой балкон, идиот! Я задыхаюсь! – зло бросила она мужу, закрыв глаза, чтобы не видеть его противную физиономию.
Василий с утра успел побриться, нарядиться в белую праздничную рубашку и всем видом выражал желание выслужиться.
– А я тебе завтрак заказал. Кофе хочешь? – сюсюкал он возле кровати, дразня жену запахом кофе и свежей сдобы. – А я тебе сюрприз приготовил! – радовался Василий, не получив кофейником по лбу и сочтя это добрым знаком.
– Уйди вон, – процедила зло Юля, но уже как-то вяло.
Василий, сочтя это почти что прощением, поставил поднос на прикроватную тумбочку и, налив ей кофе, бросился шуршать чем-то возле трюмо.
Юля тихонько приоткрыла глаз. Что еще он там придумал? Любопытство страшная сила, и никуда от этого не деться. Василий, как назло, заслонил спиной то, что шуршало, и Юле пришлось приподняться на кровати, чтобы рассмотреть, что там такое.
Не успела Юля плюхнуться назад на подушки и прикрыть глаза, как Василий обернулся, держа в руках удивительной красоты вышитый золотом шарф и резную шкатулку с двумя массивными золотыми браслетами. Что-то подобное надевают на руки кхмерские танцовщицы национального балета. Правда, у них они вряд ли выполнены из золота.
Да, красиво. Наверное, дорого, размышляла Юля, сложив на груди руки и скептически глядя на подарки. Шарф наверняка куплен внизу, в гостиничной сувенирной лавке. Браслеты доставили из дорогого ювелирного магазина. Сам Ползунов за ними бы съездить не успел.
Василий стоял как дурак с протянутыми руками и, почти не дыша, ждал своего приговора. Легкой победы он не ожидал и сейчас просто гадал – повезет, не повезет? Запасного плана у него не было.
Юля взяла с подноса чашечку кофе и с наслаждением сделала глоток, Василий тоже сглотнул. Сознание собственного могущества приятно щекотало Юлино самолюбие.
– Ладно. Можешь говорить, – велела она, милостиво кивнув Василию и намазав маслом свежую булочку с хрустящей аппетитной корочкой.
После получаса заверений, раскаяния, слезных просьб о прощении и самобичевания Василий был прощен. Хотя и не полностью. И смог, наконец, присоединиться к трапезе.
На душе у него здорово полегчало. Он и не надеялся так легко и быстро заслужить прощение. И в душе ужасно боялся, как бы Юля, собрав вещи, не отбыла домой. Поедая завтрак, он дал себе слово подобные заведения больше не посещать.
– Аркадий? Уже встал? – В разговоре Василия отсутствовал всякий намек на игривость, хотя ему до ужаса хотелось подколоть Убойникова по поводу сдобной штучки, ночевавшей в его квартире. Но боясь разозлить Юлю, он щекотливой темы решил не касаться. – Вот и отлично. У той девицы, с которой общался Стрельцов, телефон есть? Говорит, есть, – обернулся он к Юле. – Тогда позвоните ей и договоритесь о встрече. И прямо сейчас позвони Криелю, мне надо с ним встретиться.
Василий пару минут слушал Убойникова, сведя хмуро брови, потом коротко ответил «Нет» и повесил трубку.
– Ну? – сухо спросила Юля.
– Сейчас всех обзвонит и доложится.
– А что «нет»?
– Он спросил, не боюсь ли я встречаться с Криелем.
– А действительно, ты не боишься? – Юле эта идея совершенно не нравилась. Она не любила бандитов, ни отечественных, ни заграничных.
– А что мне бояться? Это же не разбойник с большой дороги. Это серьезный авторитетный человек. Компаньон Стрельцова.
– Вот именно.
– Я Стрельцова не убивал и в два счета это докажу.
– Каким, интересно, образом?
– Этот Криель не полиция, ему отпечатки пальцев и экспертиза не нужны, ему хватит доводов. К тому же наши интересы в данном деле совпадают. Человек, который убил Стрельцова, целит на самом деле в самого Криеля. А я тут для отвода глаз. И думаю, Криель в этой ситуации должен быть мне благодарен, что я ему глаза на происходящее открываю. А он, соответственно, поможет мне выпутаться или хотя бы покинуть страну. Не важно, каким способом. Хоть контрабандой.
– Мне эта затея не нравится.
– У нас нет выбора. Так будет лучше.
Прошло уже два часа, а Убойников все не звонил. Его телефон не отвечал, и Василий с Юлей нервничали все больше.
– Может, он просто с этой девицей развлекается? – нервно мерил комнату шагами Василий.
– Да он к ней близко не подойдет!
– Куда он провалился?
– Может, сами к нему съездим?
– А вдруг разминемся? Может, он поехал к Криелю сам и все еще торчит у этого типа? Нет. Подождем.
Время тянулось медленно. Ничего не происходило.
Телефонный звонок разорвал напряженное ожидание, подобно взрыву.
– Ну, наконец-то! Ты где пропадал? Мы чуть с ума не сошли! – с облегчением выдохнул Василий, переключая телефон на громкую связь.
– Вчера полиция с помощью задержанных девиц составила наш фоторобот, – торопливо говорил Убойников тихим, задушенным голосом. В каждом его слове чувствовался животный ужас. – Драки в клубе обычное дело, и никогда полицию не интересовало, как выглядели хулиганы.
– Им что-то известно про нас? – испуганно спросил Василий.
– Только то, что рассказали девицы. Криель Тхать умер сегодня рано утром, – продолжал тараторить Убойников без всяких переходов. – Тело уже в морге.
– Как это произошло? Он что, болел? Или старый был? – растерялся Василий от такого шквала известий.
– Нет. Был живее всех живых. Молодой и здоровый. Всего пятьдесят три года.
– Елки! Что же это творится? – В трубке наступила пауза. – Эй, Аркадий? Ты здесь?
– Уже нет. Объявили посадку на рейс. Я улетаю. Прямо сейчас. Советую и вам поступить так же. Прощайте.
– Аркадий! Аркадий! – заорали в один голос Ползуновы, но трубка, коротко пикнув, умолкла.
– Проклятый дезертир! – зло швырнув в угол трубку, проревел Василий.
– Давай в аэропорт рванем, вдруг успеем перехватить?
– Бесполезно. Этот гад все точно рассчитал. Поэтому и не звонил долго. Наверняка он всю последнюю неделю на чемоданах сидел.
– Вот паразит. А я к нему только-только привыкать стала. Он мне уже почти понравился.
– Поспешила.
– Что же нам теперь делать?
