— Ты всегда желанный гость в этом доме,
Хью, но скажи, разве ты не видишь, как мне нелегко с осиротевшими детьми Джорди?
Одной готовкой и штопкой заниматься гораздо больше, чем в те времена, когда мы
с тобой жили вдвоем. Ума не приложу, почему ты все никак не женишься на
хорошенькой Рут, что служит у леди Джанет? Она милая девушка и будет доброй
хозяйкой в твоем доме. Кто знает, может, ее госпожа подарит вам собственное
жилье.
— Да с меня будет достаточно и того дома,
где жили мы с тобой, — со вздохом проговорил Хью.
— Нет, сынок. Твой дед пустил нас жить
туда, но дом этот никогда нам не принадлежал. И выйдя за Джорди, я вернула его
Гленкиркам. А ты так и знай: либо женишься, либо всю жизнь проживешь в казарме!
Возвращаясь от матери и замерзая на студеном
ветру. Рыжий Хью впервые, пожалуй, всерьез задумался над этим делом. Всю ночь
он проворочался без сна на холодной комковатой постели под храп и стоны солдат,
вернувшихся с дежурства. Весь следующий день его не оставляли мысли о
миловидной девушке с мягкими темными волосами и веселыми голубыми глазами, в
которых угадывалось с трудом скрываемое сожаление, когда ей приходилось давать
Хью от ворот поворот, стоило ему в очередной раз выказать свое расположение. К
исходу дня он окончательно решился и, придя к тете Джанет, сразу выложил все
начистоту:
— Я хочу жениться на Рут Браун.
— Ты уже говорил с ней? — спросила
Джанет.
— Нет, сначала хотел спросить разрешения
у вас. И если вы не будете возражать, я с тем же самым пойду к Мариан. А уж
потом только поговорю с Рут.
— Ты правильно поступаешь, Хью. Что ж,
мое благословение у тебя в кармане. Мариан, иди-ка сюда! — позвала она
свою служанку, которая чистила в будуаре ее платье. — Хью просит у тебя
позволения жениться на Рут. Я не возражаю, но это ничего, конечно, не значит.
Если ты не хочешь видеть его в своих зятьях, не обращай на меня внимания.
Мариан пристально вгляделась в будущего
жениха.
— А что, — язвительно спросила
она, — ты можешь предложить моей дочери, кроме своего сомнительного имени?
Где вы будете жить? У тебя нет собственного дома. А Моя Рут благородного
воспитания и не будет кочевать за тобой по казармам.
Бедный Хью потупил взор и неловко замялся на
месте. Джанет, чувствуя, что следующий ход за ней, взяла слово:
— В качестве своего свадебного подарка
Хью я построю ему домик в моей новой деревне Кранног. И еще у них будут
постоянные комнаты здесь, в Шиэне. А Рут, милая Мариан, я обеспечу
приданым. — Она вновь обернулась на Хью. — Имей в виду, что ты
возьмешь в жены состоятельную девушку, племянник. Помимо личного гардероба,
белья и посуды, я дам за ней восемьдесят пять золотых монет. Кроме того, у нее
есть драгоценности. Жемчужное ожерелье, ожерелье из синего персидского
лазурита, по паре жемчужных, гранатовых, лазуритовых и золотых серег и два
золотых браслета. И еще, Хью. Брат обещал, что официально признает тебя — без
права на наследство, разумеется, — и отныне ты будешь называться Хью
Мор-Лесли. Итак, если вы двое уладили свои вопросы, мне кажется, пришло самое
время спросить у Рут.
— Если она откажется, тогда соглашусь я
сама, — засмеялась Мариан. — Ты неплохо устроился, будущий зять.
Словом, вот тебе — мое благословение. Но учти: обращайся с моей дочерью
бережно, иначе горько пожалеешь.
Хью отпустили искать будущую невесту, а Мариан
села на скамейку рядом со своей госпожой — подобная привилегия даровалась лишь
самым старым и преданным из слуг.
— Восемьдесят пять золотых монет… —
задумчиво проговорила она. — Я не сразу поняла, мадам, в чем тут дело, но
все же догадалась. Сорок лет я служила вам у Османов. Мой муж Алан, да будет
ему земля пухом, двадцать два года до самой своей смерти верой и правдой служил
нашему господину Селиму. Нашему единственному ребенку, который родился в
рабстве, сейчас двадцать три. Вот я и сложила все вместе…
Джанет улыбнулась:
— А ты не зря, оказывается, просиживала с
Аланом многие часы, пока он вел бухгалтерию моего мужа. Да, твоя догадка
абсолютно верна. Я хочу, чтобы у Рут были собственные деньги. И так должно быть
записано в их брачном договоре. В этом случае племянник поостережется быть со
своей женой невежливым.
— Как вы предусмотрительны, мадам.
В эту самую минуту Хью Мор-Лесли уже изливал душу
перед Рут. Девушка несколько подождала с ответом, чтобы немного попугать его и
дать понять бедняге, что она может отказать… а потом все же согласилась.
Свадьбу назначили на канун Крещения.
Ночью выпал снег, и утром на его белизну
больно было смотреть. Венчание состоялось в шиэнской часовне Святой Анны, и
службу вел отец Пол. Посаженым отцом у невесты был сэр Чарльз Лесли. А после
торжественной церемонии гости отправились в холл западного крыла, где Джанет
устроила пир.
Народу было немного, но свадьба прошла весело.
А когда дело дошло до того, чтобы проводить молодоженов спать, гости и совсем
развеселились. Домик, который леди Джанет задумала подарить Хью, решили строить
весной, а пока ему с невестой отвели покои в Шиэне.
Джанет, Мариан, Джин, Фиона и Джейн отвели
счастливую новобрачную в спальню, где помогли ей снять с себя свадебный наряд,
надели на нее красиво расшитую ночную рубашку из нежной шерсти, расчесали на
ночь волосы и уложили в постель. Едва они покончили с этим, как дверь
распахнулась и Чарльз, Иан и Адам со смехом втолкнули в комнату улыбающегося
Хью.
Джанет от имени всех традиционно напутствовала
Рут, как привыкла это делать в Турции, и после этого выгнала всех из спальни,
дабы гости — в особенности мужчины — не смущали девушку излишне откровенными
намеками.
— Спокойной ночи, дети мои, —
сказала она молодым, выходя из комнаты последней.
На следующее утро матери жениха и невесты
навестили новобрачных, а спустя несколько минут из окна спальни вылетела
простыня с пятном крови девственницы, гордо рея на холодном ветру.
Наконец праздничная пора, связанная с Новым
годом. Крещением и свадьбой, окончилась, и жизнь в Шиэне потекла в обычном
русле.
Невзирая на свое высокое положение и на
официальные приличия, Джанет решила разводить овец, для чего приобрела крупный
гурт.
Зима выдалась на редкость холодная и снежная.
И не будь леди Лесли так любима в народе, она не заполучила бы для своего стада
лучших в округе пастухов. Многие скотоводы к весне недосчитались половины голов
в своих гуртах, Джанет же удалось сохранить три четверти всех овец.
— Господи, — сказала она как-то
майским утром, обращаясь к Мариан, — никак не могу взять в толк, почему
так много ягнят родилось этой ужасной зимой? Кто их просил выбирать для
появления на свет такое лихое время?
