Сайра снова решила задать вопрос:
— Как ты скроешь нас от султана? Ведь
если он увидит нас и мы ему понравимся, принц нас уже не получит. Евнух
усмехнулся:
— Сераль турецкого султана многими
изображается как некая клоака, в которой буйным цветом расцветают разврат и
всевозможные человеческие пороки. На самом деле это далеко не так. Сераль —
хорошо организованный хозяйственный организм, в котором все продумано до
мелочей и который живет согласно установившимся правилам и традициям.
Женщины в нем делятся на несколько категорий.
Среди них есть рабыни, которые выполняют работу простых служанок. Скажем, в
бане. Другие, так называемые личные слуги, прислуживают самому султану или его
женщинам. Девушки гарема также не равны между собой. Большинство — это
гедиклис, то есть избранные. Выше их по рангу поздэ, то есть девушки, которые
уже обратили на себя внимание султана, но еще ни разу не разделили с ним его
ложе. В гареме есть несколько икбал — это те девушки, которые уже спали со
своим господином и понравились ему. Наконец, в гареме есть кадины. Это женщины,
которые уже подарили своему господину одного или нескольких сыновей. У султана
может быть одновременно до четырех кадии, среди которых высшее положение — у
бас-кадины, то есть любимой жены. И хотя матерью нынешнего официального
наследника является Бесма, султан все равно сохранил за Киюзем звание
бас-кадины.
Самое высокое положение, которое может занять
женщина при дворе нашего властелина, это стать валидэ. Валидэ — это мать
султана. Мать Баязета умерла, так что в настоящее время валидэ в империи нет. А
вообще это самое высокое и почетное звание для женщины в Османской империи. Ее
слово — закон для всех во дворце и среди всех женщин империи. Лишь султану дано
право отменять распоряжения валидэ, но во многих случаях даже он не смеет ей
прекословить.
Гюздэ, икбал и кадины имеют свои собственные
покои и свиту, а гедиклис живут вместе в так называемых ода. Над каждой ода
надзирает старшая женщина, которая должна научить гедиклис обычаям нашей страны
и помочь каждой развить свои индивидуальные таланты.
Я поселю вас в небольшую скромную ода,
хозяйкой в которой сейчас госпожа Рефет.
— Фаворитка султана?
— Она уже давно не фаворитка, Фирузи.
Госпоже Рефет так и не удалось стать одной из кадин нашего властелина. На свою
беду, она родила от него двух дочерей, которые теперь выросли и вышли замуж за
имперских чиновников. Госпоже Рефет после этого оставалось лишь удалиться в
Шатер стареющих женщин. Но она попросилась в ода. И это отнюдь не самые
роскошные покои во дворце. Об этом позаботилась, конечно же, Бесма, которой после
смерти госпожи Киюзем удалось несколько поправить свое пошатнувшееся положение
при дворе и забрать большую власть. Впрочем, в этой ода вы будете в
безопасности и не попадетесь на глаза Баязету, если будете слушаться меня и
госпожу Рефет. Эта добрая, мягкая женщина была посвящена в наши планы с самого
начала.
Времени у нас немного — всего четыре месяца.
Вы должны успеть многому научиться. Не только нашему языку, но также обычаям и
традициям, правилам жизни при дворе султана, нашей музыке, танцам, и главное,
вы должны познать науку чувственной любви, дабы в будущем понравиться султану.
Я знаю, вам придется нелегко, но вы справитесь. Каждая из вас по-своему
личность. Все получится. Итак, ты поможешь мне, Сайра?
Девушка согласно кивнула.
— Ты, Фирузи?
— Да, Хаджи-бей.
— Зулейка?
— Да.
— Отлично! Согласившись на такое, вы
подвергаете себя большому риску. В молчании — ключ к успеху. Не вздумайте
обсуждать с кем-либо наши планы. Даже между собой о них не говорите. Я за всем
уследить не в состоянии. В серале полно соглядатаев, которые только и
занимаются тем, что подслушивают, о чем говорят между собой обитательницы
гарема, и потом докладывают куда надо. Одно неосторожное слово с вашей стороны,
и ваша участь будет печальна: мешок на голову, камень к ногам — ив море.
А теперь ступайте к себе и ложитесь спать.
Завтра вечером мы будем в Константинополе. Отныне я не друг вам, а ага кизляр.
Но не бойтесь, я не выпущу вас из виду и по возможности стану оберегать от
опасностей.
Они ушли. Выждав паузу, Хаджи-бей поднялся, подошел
к сундуку, стоявшему у дивана, и достал кисет из черного бархата. Он извлек
оттуда плоскую хрустальную пиалу, поставил ее на стол и плеснул в нее немного
воды. Сев перед ней, он молча уставился на воду и несколько минут был
неподвижен, наблюдая за образами и видениями, которые возникали в пиале.
Легкая улыбка тронула его губы.
— Все будет хорошо, — прошептал
он. — Слава Аллаху! Все будет хорошо.
В ту самую минуту когда Хаджи-бей смотрел в
свою магическую пиалу, Пьетро ди Сан-Лоренцо сошел на берег в Аркобалено. Он
вынужден был задержаться в пути из-за шторма, изрядно потрепавшего его корабль.
Был даже момент, когда кузен герцога Себастьяна утратил веру в спасение. Но все
обошлось, и по возвращении он первым делом отправился на виллу графа Гленкирка.
Граф был убит принесенными ему скорбными
известиями.
— Неужели ничего нельзя было
поделать? — спросил он.
— Милорд, до самой последней минуты я
верил в успех. Ставку багдадского халифа перебил сразу на пять тысяч золотых. И
Абдула бен Абдула уже поднял молоток, дабы завершить торги. Но тут Хаджи-бей
предложил тридцать тысяч. Я пытался протестовать. Даже просил других купцов
ссудить мне деньги в долг, но среди них не нашлось ни одного человека, который
посмел бы бросить вызов владыке Османской империи. А моих собственных средств
не хватало. Такие торги всегда проходят только за наличные.
— Но может быть, султан согласится взять
за нее выкуп? — с надеждой в голосе проговорил граф.
— Об этом и речи быть не может, милорд.
Вашу дочь купил не просто евнух, а Хаджи-бей, ага кизляр султанского гарема.
Это самый могущественный человек в серале Баязета помимо самого султана. Он
вообще редко покидает Константинополь. В его обязанности не входит покупка
женщин для гарема. Однако люди говорят, что на этот раз он путешествовал вдали
от турецкой столицы в течение нескольких месяцев. Говорят, ага купил в Багдаде
какую-то китаянку, а в Дамаске — красавицу блондинку. Когда стало известно, что
в Кандии на аукцион будет выставлена ваша дочь, он тут же поспешил туда.
Совершенно ясно, что леди Джанет наряду с двумя другими девушками приобретена
им не просто так, а с какой-то определенной целью. О выкупе не может быть и
речи.
Спустя полтора месяца убитый горем Патрик
Лесли, его сын Адам и Мэри Маккей вернулись в Шотландию. Когда король вскоре
осмелился предложить графу новый дипломатический пост, тот взорвался;
— Я отдал вам три года своей жизни и в
результате потерял единственную дочь, Джеймс Стюарт! Больше вы не получите
ничего! Я возвращаюсь в Гленкирк, и будь я проклят, если вы еще хоть раз
увидите меня!
