— Приветствую тебя, дочь моя, —
сказал ага, оглядывая располневшую Сайру. — У тебя все идет хорошо, как я
погляжу.
— Остается только надеяться, что я смогу
еще какое-то время потерпеть оскорбления, наносимые мне этим маленьким
варваром, — пожаловалась она, погладив свой округлившийся живот.
— Оскорбления?
— Да, Хаджи-бей, оскорбления! Он лягается
во мне! Не мягко перебирает своими ножками, а колотит ими! У меня там уже одни
синяки, наверное.
— Так ты все-таки уверена, что будет сын?
— О да! Разве станет приличная турецкая
девушка из благородной семьи вести себя подобным образом? Нет, так хулиганить
могут только мужчины! — с улыбкой ответила она.
— Она расцвела как роза, правда,
Хаджи-бей? — спросил Селим. — Сайра и без того состоит из одних
достоинств, кажется, дальше совершенствоваться уже некуда, и тем не менее с
каждым днем все хорошеет и хорошеет.
Ага улыбнулся:
— Твоя радость, мой Селим, это моя
радость. Но полагаю, ты спешно послал за мной не только для того, чтобы
поделиться ею?
— Это я за тобой послала, — сказала
госпожа Рефет. — Ты должен помочь нам, пока этот энергичный молодой
петушок своей фантастической плодовитостью не погубит нас всех. Сайра родит
меньше чем через два месяца, а еще спустя четыре месяца и вторая икбал принца,
Фирузи, произведет на свет младенца. Когда обо всем этом узнает Бесма, она
обезумеет.
— Она уже обо всем знает, — ответил
Хаджи-бей. — И уже пыталась добраться до султана. К счастью, трагическая
смерть матери Селима все еще свежа в его памяти и сердце. Со своей стороны я
прилагаю все усилия к тому, чтобы он не забывал об этом. Через три дня султан
дает новый прием для своих женщин, на котором ему будет представлена юная
черкесская красавица, какой были в свое время ты и твоя сестра. Я даже назвал
ее Кшозем в честь матери нашего принца. Между прочим, она внешне очень па нее
похожа. Я специально придерживал девушку до случая, и вот пришло се время. Не
сомневаюсь, что в ее объятиях султан и не вспомнит про Всему со всеми се
жалобами и злопыхательскими бреднями.
— Да благословит тебя Аллах за твою
предусмотрительность, — проговорила Рефет, вздохнув с облегчением.
— Однако этих мер недостаточно.
Поэтому, — продолжал Хаджи-бей, — я настоятельно рекомендую тебе,
Селим, уехать на охоту на несколько недель и не брать себе пока новую икбал. По
крайней мере до тех пор, пока Сайра не родит.
— Ты поступишь в высшей степени разумно,
если последуешь совету нашего верного друга Хаджи-бея, мой милый племянник. А
то как бы Бесма все же не убедила Баязета в том, что ты и твое растущее будто
на дрожжах семейство уже начинают представлять для пего угрозу.
— Но я не хочу никуда уезжать отсюда.
— Тем не менее, — сурово повторил
ага кизляр, — ты уедешь! Все эти годы мы разрабатывали и таили ото всех
наши планы по преобразованию Турции вовсе не для того, чтобы ты ломал их из-за
своих капризов. На себя мне наплевать, но подумай, что станет с твоей тетушкой,
с Сайрой, с Фирузи, со всеми твоими еще не родившимися детьми, если в сердце
султана поселятся недобрые подозрения! Ты поедешь на охоту, сын мой. В горы.
Возьми с собой часть татар, по основной их гарнизон оставь здесь для охраны
дворца и твоей семьи. Через два-три дня ты якобы случайно повстречаешься с
Бали-ага и его янычарами. Это молодой человек примерно твоих лет, пользующийся
в армии большим влиянием и авторитетом. Не допускать Бесму до султана я еще
могу, но над солдатами Баязета не властен. Именно Бали-ага, главный над
янычарами, фактически держит в своих руках и всю империю. Янычарам неизвестна
твоя деятельность на посту правителя Магнезии. Они запомнили тебя лишь
ребенком. К тому же тогда в целях твоей безопасности мы выставляли тебя па
людях слабоумным. И сейчас Бесма не жалеет сил на то, чтобы поддерживать этот
образ. Твой старший брат деградирует прямо на глазах. Мать таки свела его
наконец с женщинами, но он по-прежнему отдает предпочтение юным мальчикам и до
сих пор бездетен. Бесма близка к отчаянию, и теперь у нее надежда только на то,
что удастся сместить султана с трона и быстренько посадить на него Ахмеда.
— Но я должен вернуться к рождению моего
сына!
— Это я тебе могу обещать. Только помни,
Селим: рождение твоего сына — дело верное, чего пока нельзя сказать о наших
планах в отношении тебя и султанского трона.
Принц поморщился, но он был неглуп и понимал,
что Хаджи-бей абсолютно прав. Все последние месяцы он так уютно жил в своем
дворце, имея под рукой красавицу Сайру, что почти забыл о своих честолюбивых
планах.
На следующее утро Селим, взяв с собой с
полдесятка татар, покинул дворец Лунного света и галопом ускакал в сторону гор.
На охоту и на встречу с молодым начальником войска янычаров.
Бали-ага было тридцать лет, он отличался
исполинским ростом и обладал строгим начальственным видом. В отличие от
большинства янычаров, которые были европейцами, он не красил волосы в черный
цвет, а с гордостью носил свои густые темно-русые кудри, ибо давно заметил, что
это очень нравится женщинам. У него были квадратное лицо, тяжелая нижняя
челюсть и пронзительные черные будто уголья глаза, взиравшие на мир из-под
кустистых бровей, что делало его похожим на грозного льва.
Бали-ага слыл строгим военачальником, и под
его рукой войско янычаров сильно укрепилось и наводило страх на врагов. Он и
его люди были преданы султану Баязету, но уже потихоньку заглядывали в будущее,
которое предлагало им тройственный выбор: принц-наследник Ахмед, принц Коркут
или, наконец. Селим. Причем про последнего Бали-ага слышал, что это преданный
мусульманин, неглупый человек и хороший солдат.
Турция знала уже двух великих султанов из
династии древнего Османа: Мухаммеда II Завоевателя, покорившего
Константинополь, и его сына Баязета II. Империя а настоящее время процветала, и
Бали-ага понимал, что для того, чтобы так все шло и дальше, Турции после
Баязета необходим сильный султан. Бали-ага также знал, что ни Ахмед, ни Коркут
не годятся на эту роль, и уже стал потихоньку расспрашивать своих командиров и
солдат, из числа тех, кто, на его взгляд, подавал наибольшие надежды, об их
предпочтениях.
Большинство высказывалось в пользу Селима, о
чем Бали-ага тайно поставил в известность Хаджи-бея. Решение было принято, но
Бали-ага предупредил, что и пальцем не шевельнет до тех пор, пока жив султан
Баязет. Однако, когда придет время взойти на трон новому лидеру нации, янычары
поддержат принца Селима.
Глава 20
Лето выдалось очень жарким. Принц был в
отъезде, и жизнь в его дворце текла тихо и спокойно. Если бы не опасность,
которая подстерегала их ежечасно и от которой их берегли верные татары, семью
принца Селима можно было бы принять за обычное зажиточное семейство,
находящееся на отдыхе в загородном имении.
