— Какой ужас! Нам же, считай, повезло, мы
потеряли только одного человека.
Принц продолжал:
— Сначала мы разбили в саду Эски-сераля
шатры, но когда стало ясно, что подземные толчки скоро не утихнут, султан
перевез свой двор в Адрианополь. Перед отъездом он распорядился открыть
дворцовые амбары для горожан. А на новом месте он только и занимался тем, что
планировал, как будет восстанавливать и отстраивать заново Константинополь. Работы,
между прочим, уже начались. Бедный отец так волновался за вас! Спасибо
Хаджи-бею, который очень скоро успокоил его, сообщив, что здесь все в порядке,
а то совсем извелся бы старик. Бесма же была явно огорчена, услышав, что вы
живы-здоровы.
— Вот женщина! — яростно прошипела
Сайра. Глаза ее сузились. Но тут она вспомнила о другом и проговорила:
— Прости меня, мой господин, что я тут
кое-что сделала без твоего ведома. Но нам было необходимо избавиться от
старшего евнуха Али. Кстати, он оказался шпионом Бесмы.
— Али?
— Да, мой господин. Однажды я сказала
тебе, что не знаю имен ее соглядатаев, подосланных в наш дворец. Тогда я не
солгала, но спустя несколько лет Хаджи-бей решил, что я должна знать их.
Шпионов было несколько. Как я уже говорила, Али. Еще один белый евнух в покоях
твоей тетушки, служанка из бань и одна из рабынь в моей свите. Али умер тихо и
мирно, как говорится, комар носа не подточит. — Селим удивленно повел
бровью, но Сайра продолжала:
— А на его место я назначила воспитанника
Хаджи-бея Анбера.
Принц кивнул в знак одобрения.
— А что с остальными?
— Рабыню из свиты я в награду за службу
выдала замуж за местного преуспевающего крестьянина, который имел дела с нашим
дворцом. Служанка из бань случайно поскользнулась, ударилась головой об острый
угол и захлебнулась. А белый евнух пытался скрыться с половиной драгоценностей
из шкатулки госпожи Рефет, и его пришлось казнить, чтобы другим неповадно было.
Селим тихо присвистнул:
— Не хотел бы я иметь тебя в числе своих
врагов, дорогая.
— Сожалею об этих крутых мерах, но мне
кажется, решающий час близок и недалек тот день, когда ты займешь высокий пост,
уготованный тебе судьбой. А если мы не сумеем обезопасить себя от влияния Бесмы
в своем собственном дворце, то нигде не будем в безопасности. Баязет не вечен,
и, когда душа его отлетит в рай, настанет час твоей битвы. У тебя не будет
времени, чтобы еще заботиться о нас. Здесь одни женщины и дети, но окрестное
население настроено к нам дружески, и, если во дворце не будет шпионов и
врагов, мы выдержим и отразим любой удар.
Он с нежностью притянул Сайру к себе. От него
пахло потом и лошадьми.
— Как мне жаль Рудольфе ди Сан-Лоренцо!
Будь у него такая жена, он подмял бы под себя всю Европу.
— Нет, мой Селим, я была бы обыкновенной
герцогиней, только и всего. У Руди не было ни твоего дара предвидения, ни
ясного разума. Я рожала бы ему детей, была бы для него вещью, а не человеком.
Официально я твоя раба, но ты никогда не обращался со мной как с рабой. Ты
любишь меня как женщину и уважаешь как человека. И несмотря на то что ты турок
до мозга костей, ты признаешь за мной ум.
Сайра весело подмигнула. Селим был сильным и
своевольным человеком, но частенько искал совета у своей бас-кадины.
— Недостойная рабыня! — хохотнул
он. — Я восхищаюсь отнюдь не твоим сомнительным умом, а твоим спелым, как
персик, телом! С этими словами он запустил руку ей под покрывало. Увернувшись,
Сайра воскликнула;
— Мой господин! Что вы делаете? Разве
станет благородный мужчина приближаться к женщине, даже не смыв с себя дорожную
пыль?! Что подумают рабы?
— А к черту рабов… — прогудел принц и
повалил жену на подушки.
В ту же секунду двери отворились, и на пороге
появился слуга:
— Твоя ванна готова, мой господин.
— К черту ванну! — рыкнул на него Селим
и перевел горящий взгляд на свою любимицу, которая, кусая губы, отчаянно
пыталась сдержать смех. — Если ты сейчас будешь смеяться, я задушу тебя!
— Да, мой господин! — воскликнула
Сайра и расхохоталась, будучи не в силах сдерживаться.
В следующее мгновение покои наполнил его
собственный раскатистый смех.
Слуга стоял в дверях с открытым от изумления
ртом, не зная куда ему деваться.
Наконец Селим, вытирая выступившие на глазах
слезы, спросил.
— Сегодня вечером?
Сайра кивнула, очаровательно улыбнулась и вышла
из комнаты.
Глава 25
Тогда они еще не знали, что следующий год
будет последним для них годом, проведенным в безмятежном покое и радости. Но то
была воистину счастливая пора, ибо Селим почти всю ее провел дома рядом со
своей семьей.
Лишь время от времени он наведывался в
Константинополь в сопровождении трех старших сыновей. Возвращались они оттуда,
как правило, с восторженными рассказами о том, как быстро перестраивается
столица и как радостно их приветствовали горожане.
Но чаще принц уезжал с сыновьями на охоту.
Даже самый младший, Нуреддин, приобщался к этой забаве, тащась за остальными на
лохматом маленьком пони, неуклюже растопырив толстые ножки.
Не забывал Селим и про своих дочерей, катаясь
с ними подолгу на паруснике в бухте. За последнее время он сблизился с ними и
каждую узнал получше. Хале, например, оказалась похожей на мать не только
внешне, но и по характеру. Ее двойняшка Гузель была более задумчивой и чуткой.
Самая младшая дочь росла шустрой и всегда умела добиваться своего. Михри-хан
баловали, но, с другой стороны, ведь у Сарины было всего двое детей.
И все же любимицей отца стала Нилюфер. Она не
была на него похожа, а от матери унаследовала лишь тонкую внешнюю красоту.
Нилюфер была умна, обаятельна, независима и удивительно женственна. Она имела
задатки вожака, и даже старшие сестры считались с ее мнением.
Вечера Селим проводил в обществе своей тетушки
и кадин, забавляя их разными представлениями и разговорами. Порой во дворец
приезжали гости из столицы или из отдаленных провинций. Селим иногда запирался
с ними на несколько дней, никого к себе не допуская, И все было бы хорошо, если
бы не одна неприятность. Принц Селим всегда слыл крепким, здоровым мужчиной, но
с некоторых пор стал страдать от колик. А началось все с обычных расстройств пищеварения.
Сайра посадила мужа на щадящую диету, и боли исчезли, но через несколько недель
вернулись вновь. Не на шутку встревожившись, бас-кадина послала записку
Хаджи-бею.
Спустя несколько дней во дворец Лунного света
приехал Аладдин Сердет, придворный лекарь султана. Селим поначалу возражал, но
потом все же дал себя тщательно осмотреть.
