— Поставь у дверей Бесмы и Ахмеда стражу!
Я запрещаю им покидать свои покои. Но пусть им пока ничего не говорят.
— Я предугадал твое пожелание, мой
господин, — ответил Хаджи-бей. — Я также поднял по тревоге пять
эскадронов янычаров и татар, которые находятся в подчинении принца Селима. Они
готовы отправиться в путь и ждут лишь приказа.
Султан усмехнулся:
— Вот за это, старик, я и ценю тебя
больше всех других моих слуг, вместе взятых. Жалею лишь о том, что раньше не
послушался твоих советов в отношении Бесмы. Но ничего, теперь я исправлю
положение. Оставайся здесь за меня. Я никому больше не верю. — Он
повернулся к Селиму и Казиму:
— Ступайте, дайте мне одеться. Через час
мы выезжаем.
Принцы низко поклонились и вышли из комнаты. К
ним скоро присоединился ага. Он распорядился, чтобы Казима хорошенько накормили
перед тем, как пускаться в обратный путь. Селим вернулся в свои покои и позвал
к себе татар.
Глава 26
К рассвету следующего дня одетые в черное
убийцы наконец уехали, устав искать свою неуловимую добычу и опасаясь
возмездия. Им было известно, что сельчане, которым удалось сбежать от них,
верны принцу Селиму. Кто-то из них, конечно, добрался до столицы, рассказал обо
всем, и янычары наверняка уже на пути сюда. Наемникам заплатили за убийства, но
отнюдь не за собственную смерть. И они снялись с места.
Юноша, прятавшийся в кустах, следил за их
отъездом. Выждав время и убедившись в том, что опасаться больше нечего, он
вышел и направился в сторону разоренного гнезда принца Селима. Он был высок,
даже долговяз, имел тонкие черты лица и темные цепкие глаза. Одет он был просто
и шел вперед медленно, как будто наслаждаясь погожим весенним утром. Время от
времени он резко разворачивался на месте, словно подпрыгивая от радости. Однако
на самом деле он просто проверял, не следит ли за ним кто-нибудь. Приблизившись
к дворцу, он окинул внимательным взглядом обширные разрушения и тихо
присвистнул.
Огонь полностью выжег интерьеры, включая
деревянные потолочные перекрытия и перегородки между комнатами, оставив лишь
почерневшие от копоти внешние стены. И хотя основной пожар благодаря
продолжавшемуся всю ночь дождю уже кончился, кучи золы внутри дворца еще тлели.
Убедившись, что он здесь совершенно один, мальчик спустился к пляжу и приблизился
ко входу в Пещеру джиннов. Он нажал на каменную плиту в нужном месте, но та не
шелохнулась. Тогда мальчик нагнулся, поднял с земли булыжник и отстучал им
условный сигнал.
Стук эхом разнесся по всем помещениям пещеры,
и на какое-то мгновение сердца всех прятавшихся там людей сжались от ужаса. Но
сигнал повторился, и Сулейман, подбежав к двери, отодвинул железный засов и
оттолкнул каменную плиту. Мальчик, стоявший снаружи, быстро юркнул внутрь,
молча помог Сулейману задвинуть засов и только после этого молодые люди с
радостными возгласами обнялись.
— Ибрагим!
— Сулейман! Я знал, что найду вас
здесь, — сказал Ибрагим. — Казим по пути в Константинополь проезжал
мимо нашей деревни и предупредил о банде.
— Значит, сельчане спаслись? Отсюда было
видно зарево, и мы поняли, что негодяи сожгли деревню.
— Большинство успело спрятаться. Времени
вполне хватило даже на то, чтобы унести с собой ценные вещи. Стада уже угнаны
на лето на высокогорные пастбища, так что сельчанам оставалось позаботиться
только о самих себе, что они и сделали. В деревне осталось лишь несколько
упрямцев. Бандиты нашли их и подвергли пыткам. Деревню же спалили дотла. Но
скажи мне: зачем все это? За что такая напасть? Я заметил, что то были не люди
султана.
Лицо юного принца потемнело.
— Бесма! — пробормотал он с
отвращением. — Да постигнет ее тысяча смертей, и да будет каждая новая
более лютой, чем предыдущая!
— О Аллах! — воскликнул
Ибрагим. — Она совсем озверела! Когда султан узнает обо всем, ей не
сносить головы.
— Денно и нощно молюсь о том, чтобы это
случилось поскорее, — сурово проговорил Сулейман. — Но вы-то как?
Мать жива?
— Живехонька, — улыбнулся
Ибрагим. — И между прочим, не может нарадоваться тому, что наш дом сгорел
дотла. Отец нарочно сослал ее сюда, чтобы она не мешала ему развлекаться в
Константинополе с молоденькими пышными красавицами. Но теперь ему придется
вернуть ее в столицу.
О матери Ибрагима ходило множество слухов и
историй. Ее муж, богатый купец, грек по происхождению, осел на постоянное
жительство в Константинополе. Довольно рано он женился на юной односельчанке,
которая за время совместной жизни родила ему трех сыновей и двух дочерей.
Однако по мере того как состояние росло, взгляды его все больше менялись.
Вскоре после переезда семьи в столицу он сначала взял себе одну молоденькую
наложницу, а затем и вторую. Жена, обычно отличавшаяся кротким характером и во
всем покорявшаяся воле супруга, впервые попробовала выразить неудовольствие.
Тогда купец попросту избавился от нее, отослав вместе с тремя младшими детьми в
удобный, но удаленный от столицы загородный дом. Ей было сорок, волосы
посеребрились, а тело раздалось от постоянных родов. Она старела с каждым днем,
и с этим ничего нельзя было поделать. Как женщина она была уже мужу не нужна.
Его и самого годы не миловали, что, впрочем, не мешало ему менять наложниц как
перчатки. В настоящее время у него их было две: пухленькая и светловолосая
шестнадцатилетняя уроженка Крита и смуглая девятнадцатилетняя египтянка. Бедная
жена, конечно, не могла составить им конкуренции. И не имея других средств,
кроме денег, присылаемых мужем, она вынуждена была влачить жалкое существование
вместе с младшим сыном и двумя дочерьми.
Во дворец Лунного света Ибрагим попал
благодаря покровительству Сайры. Она повстречала его несколько лет назад на пляже.
Ей понравился сообразительный и милый мальчишка. Она осторожно расспросила его
о нем самом, о семье и после разговора предложила заниматься вместе с юными
принцами. Как она и думала, Сулейман и Ибрагим вскоре стали хорошими друзьями.
Как своего человека Ибрагима посвятили в тайну Пещеры джиннов.
И хотя по пути сюда мальчик не заметил ничего
подозрительного, капитан Риза отказался выпустить его обратно.
— Нечего шляться туда-сюда, — сказал
он. — Это может привлечь к тебе ненужное внимание, и тогда прощай секрет
этой пещеры-спасительницы.
Оставалось лишь надеяться на то, что принц
Казим благополучно добрался до столицы, известил обо всем отца и они вместе уже
едут сюда с помощью. Пока же капитан выслал им навстречу, на дорогу, ведущую к
Константинополю, одного всадника, чтобы тот передал принцу Селиму, что с его
семейством все в порядке.
Солнце высоко поднялось над горизонтом, и
пребывание внутри скалы стало серьезно сказываться на душевном равновесии
укрывшихся там людей. Из дальнего помещения невыносимо тянуло скотиной. Запах
быстро распространился по всем отсекам пещеры, и люди стали вполголоса выражать
свое недовольство. К счастью, ближе к полудню наблюдатель крикнул сверху
капитану Ризе, что видит принца Селима.
